– Вы, наверное, из командировки? – глядя на мой видавший виды портфель в углу под столом, спросил Саша.
– Да, в Ставрополе был, за радиодеталями ездил. Добыл! Без этой мелочи стоит очень дорогой и нужный станок. Теперь наладим!
– А у меня беда! Мать очень тяжело больна. Думаем, умрет скоро. Ездили навещать. Вообще, мне что-то последние годы крепко не везет. – Он посмотрел на Зину, как бы спрашивая ее разрешения посвятить нас всех в свои неудачи и, увидев в ее глазах одобрение, продолжил, – Знаешь, сына Серегу, как в армию проводил, да узнал, что в Афган попал, так запил. Крепко запил! Допился до того, что с работы выгнали, и Анка моя меня бросила, а уж 19 лет прожили. Взбесилась баба на старости лет. Я, конечно, виноват: раза три ее погонял, как следует, спьяну. Да разве я один? Со всяким бывает.
– Да не надо, Саша, об ней. Стерва она, – перебила его Зина.
– Не надо, так не буду. Дело-то не в ней. И без бабы прожить можно. Вот с Серегой беда. Он трактористом до армии был, ну, а в Афгане танкистом стал. Как-то осенью, теперь уж пять лет назад это было, залезли они с дружком в афганской деревне в сад, что ли яблочков попробовать, а эти паразиты, чтоб им ….., – он осекся, смущенно посмотрел на Женю и продолжал, – избили афганцы Сережу моего чуть не до смерти. Он в госпиталь попал, у него что-то с нервами сделалось, стал, чуть что, так в драку. Комиссовали его. Домой приехал – на трактор сел. По зиме трактор бросил, а воду не слил, двигатель испортил. Ему механик пригрозил: «Платить будешь за трактор». Он же кинулся на механика и побил его. Тот хотел в суд подать, да мы его уговорили, не подал. Серега же стал пить. Да и что ему делать? С трактора его сняли, он в мелиорацию устроился, стал какой-то насос обслуживать, но и там что-то натворил.
– Он еще дядьку-то, Василия Ивановича тоже здорово побил, – добавила Зина.
– Да стал драться, чем попало и с кем придется. Даже на меня несколько раз кидался. Я ему говорю: «Смотри, сын, полезешь, убью, не погляжу, что родной». Сказал-то сгоряча, при людях, а он, немного погодя, приходит пьяный, денег просит и опять в драку. Я, тоже поддатый был, и бутылка на столе стояла, ужинал. Не выдержал я, да и пырнул его кухонным ножом. Убить не убил, а порезал сильно. Ну, его в больницу, а меня в ментовку. Дальше, как по нотам: суд, статья за покушение на убийство. Схлопотал пятерик – три строгого режима, два – химии. Вот сейчас под Тамбовом на химии и прибываю. Мать присмерти – вот и отпустили на недельку домой. Съездил, мать навестил, а теперь обратно. Зина, скажем, невеста моя, вместе со мной ездила. Вернусь, нужно одному-другому менту ставить. Обещал, когда отпрашивался. По закону-то, не положено с химии ездить. Вот и нагрузился, как верблюд, жраньем и вином. Как все это дотащу – не знаю, – он жестом показал на узлы, рюкзаки и огромный чемодан, стоящий под окном у его полки.