– Ламберт?..
Тень испарилась. Профессор Энгелен услышал частое придыхание, будто кто-то торопливо шел или бежал прямо позади него. Звук нарастал, пока не превратился в громовые раскаты, давящие на уши. Олафу показалось, что он почувствовал чье-то теплое дыхание на затылке. Профессор обернулся…
…и проснулся по-настоящему. Вскрикнув, он дернулся и свалился на землю. Ворча и пытаясь продрать сонные глаза, он, шатаясь, поднялся на ноги. Уставился на часы, но не сумел рассмотреть моргающие цифры. Тогда он схватил телефон, который лежал на раскладном столе – экран показал пять тридцать утра. Небо покрывало сплошное серое одеяло облаков, а иголки и траву даже тронуло инеем за ночь; судя по всему, день не обещал быть солнечным. Ежась, Олаф вылез наружу. Из спальной палатки не доносилось ни звука, зато что-то двигалось меж деревьев, на озере, проползая по водяной глади за колоннами сосен. Профессор Энгелен вышел на берег, слушая, как хрустят камни под подошвами. Вода ледяными волнами набегала на них, облизывала и без того ровные булыжники. Одинокая лодчонка, утлая и старая, выплыла на середину озера, а в ней сидел человек в красной шапке – с такого расстояния Олаф не мог его как следует рассмотреть. Тончайшей ниточкой тянулась леска от простой самодельной удочки. В деревне на другом берегу можно было заметить дрожащие искорки света в окнах – не то от свечей, не то от лучин. В отличие от городских неженок, люди, жившие бок-о-бок с природой, просыпались еще до рассвета.
– Ух-х-х, – тело Олафа сотрясла волна дрожи, и он подошел ближе к кромке озера.
Профессор набрал полные ладони студеной воды и плеснул в лицо. Морок неприятного, неспокойного сна улетучивался прочь вместе с ночью, и Олаф протопал назад, к шатру, чтобы взять из кармана сумки прихваченную зубную щетку и пасту. Олаф чистил зубы, глядя на рыбака, сохранявшего спокойствие атлантов; тот порой так неподвижно сидел, что казалось, будто на лодке по озеру пустили ненужную статую. Рыбак чуть приблизился к берегу, где стоял лагерь, и Энгелен, щурясь, вглядывался в грубое, истерзанное возрастом и погодой лицо. Оно походило на маску, сделанную резчиком по дереву. Олаф покачал головой; он подумал, что резани такого рыбака ножом – и можно увидеть кольца и сосчитать по ним возраст. Ореолом вокруг бледного лица мерцала серебряная шкиперская борода. Красная шапка, кое-где дырявая, походила больше на часть головы, чем простой головной убор. В дополнение ко всему, на рыбаке висела старая куртка, протертая и потрепанная. Складывалось впечатление, что деревенские жители не слишком-то часто наведывались в города поближе к железной дороге или трассам. Поплавок сидел на водной глади неподвижно, как и его хозяин.