– Светка, если бы я умел рисовать, я бы обязательно запечатлел тебя прямо сейчас.
– Да? Вот и нарисуй! – оживляется она. – Главное, не как умеешь, а как ты видишь.
– Угу, вдруг ещё обидишься, упираюсь я и предлагаю: – А вот сфотографировать – пожалуйста. Давай устроим пикник с фотиком.
– Давай, – безразлично пожимает она плечами.
И, чтобы окончательно оправдаться, говорю:
– Тебя и так Нилова Танька целую пачку нарисовала. Видела?
– Видела. Она мне несколько штук показывала. Называет их этюдами.
– Говорит, ей твои линии нравятся.
– А тебе?
– Нравятся. Но я же не собираюсь стать художником, а она уверена, что будет.
– Значит, будет. А ты уже точно определился?
– Точно. Продолжу разработки отца по сварке.
– Тебе это интересно?
– Да. А тебе что интересно?
– Про тебя? – смеётся она.
– Нет, про себя.
– Про меня?.. Узнавать про других. Ездить, путешествовать, понимать их.
– Значит, всё-таки инъяз?
Светланка кивнула, достала из портфеля резинку для волос и закрепила ею стебли. Затем надела венок на голову.
– Ну, как? – Она повернулась в полупрофиль, приподняв подбородок.
И вдруг… стала феей из весенней сказки или неведомой мне реальности, где есть только красота и любовь. Да, именно такой я увидел свою Светку – фею на портфеле, босоногую, в синей юбке, белой блузке и ореоле из солнечных цветков.
Меня, как молнией, шибануло чувство восторга, смешанного с нежностью, радостью – до слёз, до потери пульса, до умопомрачения! Ничего подобного я раньше не испытывал. Если я сию же минуту не поцелую её, не обниму крепко-накрепко, я просто задохнусь от этой жгучей потребности. Наверное, на моём лице отразилось что-то похожее на такой почти неуправляемый приступ желания, потому что Светка покраснела, смутилась, отвела глаза. Мне и самому стало неловко, будто бы меня застигли врасплох. Я с огромным усилием подавил в себе эту небывалую вспышку чувственности и срывающимся голосом сказал:
– Н-нормально…
– Жаль, у меня с собой зеркальца нет.
– А ты возьми это… – я показал на венок, – с собой. Заодно сфотаю… дома.
– Да? Ладно! – согласилась она, встала, положила свою «корону» в портфель. – Давай возвращаться, – скомандовала она, надевая туфли. – А то опоздаем, и кинутся нас искать.
– Проколемся, значит, – кивнул я и, нехотя поднялся.
Мы шли к трамвайной остановке той же дорогой – по оврагу, мимо бело-розовых садов.