На сегодня хватит. Руки устали, да и пора уже принять на грудь: целый день на сухую простоял. Скрипач поднял с земли футляр, аккуратно убрал бумажки в кошелек, а мелочь высыпал в карман куртки. Зачехлив скрипку, отвесил, как обычно, шутливый поклон бронзовому классику, рядом с которым обычно музицировал, и отправился восвояси.
Жил он неподалеку, в одном из старых домов, чудом избежавших европередела. Впрочем, этой обители пенсионеров и бомжей, судя по всему, тоже предстояло вскоре разделить участь соседних зданий.
Скрипача, оставшегося в свое время без жилья, приютил у себя в квартире Груздь, классический «синяк», человек добрый, но при недопитии вспыльчивый. Грибную кличку он получил потому, что после второго стакана бывший лектор общества «Знание» с завидным постоянством начинал рассказывать, какие сумасшедшие грузди он собирал когда-то под Киржачом.
До «синякового» состояния Скрипач все-таки не опустился. Старался, по возможности, держать себя в чистоте и опухшим лицом не страдал. Выделялся в толпе разве что анахронической внешностью – как будто попал в нынешнее время прямиком из семидесятых: длинные седые волосы, завязанные в узел, джинсовый костюм, купленный еще на чеки в «Березке», и советские кеды производства Китайской Народной Республики.
Скрипач открыл старую филенчатую дверь подъезда, встретившего его привычным запахом испражнений, поднялся на полуэтаж и, повозившись с вечно заедающим замком, вошел в квартиру. В коридоре на полу тихо посапывал Груздь, который никогда не мог добраться до кровати и засыпал в самых неожиданных местах.
Скрипач аккуратно перешагнул спящего приятеля и направился на кухню, где великодушный сосед оставил пол-бутылки крепленого. Жадно проглотив два стакана, он пожевал килек в томате, предварительно накрошив в банку пару кусков черного хлеба недельной свежести.
Отпустило. Пора было и на боковую. Скрипач добрался до своего лежбища, которое когда-то было добротной кроватью Саратовской мебельной фабрики имени ХХ партсъезда, разделся и нырнул под одеяло, никогда не знавшее пододеяльника.
Вот и еще один день прожит. Свернувшись, как в детстве, калачиком, Скрипач заснул.
ЙОСЯ
Маленький Йося был интернационален в такой же степени, как и его родная Одесса, этот веселый и никогда не спящий город на берегу Черного моря, где в перепутанный клубок сплелись разнообразные нации и народности. По Йосиной родословной можно было писать историю многонационального советского народа. Разных ингредиентов в маленьком одессите было намешано, как в хорошем украинском борще, который говорливые домохозяйки с любовью варили по утрам в зеленых приморских двориках. В этой мешанине присутствовали украинцы и русские, грузины и цыгане, молдаване и греки. Был даже один бурят, впрочем, документально не подтвержденный.