Хрустнула чья-то кость, и сиплый вопль разорвал ночную тишину. Ему вторили ругань и вскрики.
Настала очередь здоровяка, в чьих руках извивалась тонкая фигурка в бежевом пальто. Убегать он не собирался, а предпочёл использовать свою добычу в качестве щита.
Костя видел в его глазах страх, чувствовал своим телом, даже воздух дрожал между ними.
– Эй ты, полегче, – захрипел здоровяк, – отойди шагов на двадцать, и я отпущу тёлку.
Костя не отреагировал, он продолжал наступать. Посмотрев на лицо Кристины, он увидел её влажные глаза. Она плачет? Он никогда раньше не видел подобного.
Огромное чучело, прятавшееся сейчас за её спиной, заставило её плакать. Костя подпрыгнул. Чёткий точечный удар ногой в голову сбоку, и здоровяк застыл каменной статуей, а потом, разжав руки, повалился на землю. Но Костя уже обнимал Кристину за плечи. Она вцепилась в него, обернулась и вскрикнула.
– Ничего. Скоро очнётся, идём, – сказал Костя.
Он впервые сказал ей на «ты». Сейчас он больше, чем когда-либо, почувствовал себя сильным рядом с Кристиной. Образ ледяной и властной женщины рассыпался, уступая место ласковой девочке, что нуждалась в объятиях и сильной руке.
Навстречу им почему-то в одном ботинке спешил Игорь, наконец-то поймавший равновесие и ругающийся всеми на свете грязными словами.
– Фух, ну и шарахнулся же я башкой. Думал вообще не встану, – сказал он, по-хозяйски, извлекая Кристину из объятий Кости.
Костя посмотрел на дорогу перед домом. Таксиста ветром сдуло.