– То есть пусть меня добивают, других вы на растерзание бросать не будете, да?
– Вот, видишь, ты все понимаешь!
Шеф обласкал улыбкой меня, перевел построжавший взгляд на Диму:
– Задача ясна?
– Так точно! – бодро отчеканил мой помощник.
– Трудитесь!
Благословив нас, Анатолий Эммануилович развернулся и, мягко шаркнув округлившимся боком о дверной косяк, канул в коридор. Мы с Димой дождались, пока его шаги затихнут, и дружно вздохнули.
Такое уже случалось, Эммануилович наш дорогой уже сбрасывал мне с барского плеча резонансные процессы, на которые коршунами слетались СМИ. Всякий раз это была жуткая нервотрепка: гиперактивная желтая пресса не ограничивала свой интерес сутью дела, лезла и в мою личную жизнь, полоская бельишко так тщательно – куда там стиральной машинке!
Шеф, когда я, не выдержав прессинга, приходила к нему пустить слезинку-другую в костюмную жилетку, утешал меня тем, что я, мол, жертвую собой не напрасно, гласность и открытость общественно полезны, а внимание всяческих информаторов и просветителей к судам – похвальная традиция.
Насчет традиции я была в курсе.
Нынешние СМИ, особенно телеканалы, наводнившие эфир душераздирающими постановочными судами, вовсе не изобрели велосипед. Такие шоу – с поправкой на отсутствие телевещания – были очень популярны еще сотню лет назад.
После революции в стране царили голод, разруха, антисанитария, свирепствовали эпидемии. На издание санитарно-просветительной литературы у новой власти не имелось денег, да и какой смысл что-то печатать, если народ был чуть ли не поголовно безграмотным? А вести разъяснительную работу было жизненно необходимо, и инструмент воздействия на массы был взят из прошлого – практики студентов-юристов, в курс обучения которых входили импровизированные судебные заседания.
Такая практика в России появилась еще в середине XIX века и довольно быстро приобрела характер интеллектуальной игры: состязания судебного типа стали использовать словесники и просто любители литературы. В своих кружках, в солидных клубах, на семейных вечерах они устраивали судебные процессы над героями книг – Онегиным, Печориным, Базаровым, Дубровским…
Большевики пошли дальше и придумали ту схему, которую прекрасно используют наши сегодняшние теледеятели: они привлекли к постановкам настоящих профессионалов и поставили дело на коммерческую основу.