– А хочешь, я тебе дам закурить? – справившись, наконец, с языком, ехидно спросил он.
– Конечно, хочу! – тотчас под всеобщий взрыв смеха ответил Ронсед.
Деньги от продажи рыбы, получались не ахти какие, поэтому был еще запасной вариант: уйти пешком, чтобы не ждать до осени. На первых порах он откладывался из-за маленького Жульена, укушенного гадюкой. Ожидали его выздоровления, но когда его нога окончательно зажила, внезапно заболел Лавуазье. Что-то дышать мне стало тяжело, признавался он навещавшим его друзьям и в груди болит. Ехать к доктору в Ак-Мечеть старый моряк отказался, что, в общем, понятно: хоть и недалеко, но все равно предстоит хлопотная поездка. Но он отказался также и идти к Ефросинье, а когда знахарка пришла к нему в дом сама, больной не дал себя осмотреть.
– Стар я уже! Чего время на меня, старика тратить. Иди, лечи молодых, – был его ответ. Каспар терпеть не мог не выясненных ситуаций, и нанес повторный визит к Лавуазье; к своему удивлению он нашел его не в постели, как мог предположить, а с лопатой в огороде. Он внимательно посмотрел на моряка и удивился еще больше: больной имел чрезвычайно довольный вид, нет этого слова явно недостаточно. Выглядел он просто необычайно счастливым и Марен не собирался это скрывать. А Каспар неожиданно связал вместе эти явления. Итак: заболел, значит, теперь не может отправиться вместе со всеми. И счастлив, потому что заболел? Значит…
– Послушай, Марен, ты можешь быть со мною откровенным? Хотя бы сейчас.
– Ты же знаешь, командир, я от тебя никогда ничего не скрывал, и не собираюсь это делать, – ответил Лавуазье.
– Тогда скажи мне, ты что, решил остаться здесь? В этой деревне? Навсегда?
Повисла пауза длиною, кажется, в целую вечность. Наконец, Марен тихо произнес.
– Да. Я остаюсь, – и взглянул на Каспара с виноватой улыбкой, – так будет лучше.
– А причина? Ты можешь назвать причину? Должен же я, раз вы избрали меня старшим, хотя бы знать, насколько она уважительна.
Снова пауза, хотя и не столь долгая; во взгляде моряка появилось еще нечто более счастливое и волнующее, чем прежде.
– Ты только не смейся, Каспар, над старым моряком. Представь себе, что мы только что получили из Парижа телеграмму о моем назначении императором Франции.
– Какую телеграмму? Каким императором? – Каспару начинает казаться, что кто-то из них сходит с ума, – вместо Наполеона третьего, что ли?