– Ну и что теперь делать? Даже если мы перебьем всех рабов в доме, чтоб не разболтали, Секст все равно станет хвалиться своим подвигом. Позор ляжет не только на тебя, но и на нас.
Коллатин задумался.
– Конечно, огласки надо избежать любой ценой, однако…. Знаешь, это даже хорошо, что она не захотела заколоться. Это бы косвенным образом подтвердило слова Секста. А так… мало ли чем бахвалятся мужчины во хмелю.
– Но ведь она требует мести.
Щека Коллатина гневно дернулась.
– Месть! Глупая женщина. Первейшая римская добродетель – это верность. Для женщины – верность мужу, для мужчины – верность царю. Она не сумела сохранить верность мужу, и думает, что и я нарушу верность! Неужели римлянин поступится благом Рима из-за воплей слабой женщины? Мы все должны следовать примеру Горация.
– Это не совсем подходящий пример. Сестра Горация как раз сохраняла верность жениху. За что брат ее и заколол.
– Потому что благо Рима было превыше! А сейчас ради блага Рима первейшее, что нам необходимо – захватить Ардею. Гарантами этого выступают Луций Тарквиний и его сыновья. Ссора внутри царской семьи привела бы нас к гражданской войне и оставила бы беззащитными перед лицом противника. Я не могу этого допустить. Нужно замять скандал. Любой ценой, – повторил он.
– Но Лукреция? Как ты собираешься заставить ее молчать?
Коллатин хлопнул в ладоши. Вошедшая рабыня, повинуясь приказу, невысказанному, но явному, принесла вина. Не местного, с виноградников Коллации, а привозного, хиосского. Разлила вино в кубки и боязливо удалилась.
Публикола потянулся к кубку, но Коллатин жестом остановил его. Он снял с шеи мешочек из выделанной кожи, висевший на шнурке. И высыпал содержимое мешочка в вино.
– Прошу тебя, отнеси это Лукреции, и скажи, что ей необходимо выпить доброго вина, чтобы успокоиться. Я не хочу доверять этого рабам. Из твоих рук она примет кубок.
– Но… что ты туда высыпал?
– Средство, которым однажды в добрую минуту поделилась со мной тетушка Туллия. Я никогда не использовал его – все-таки это не по-мужски, да и не по-римски, мы предпочитаем меч или кинжал. Однако в данном случае аконит будет уместнее.
– Ты уверен?
– Конечно. Она уснет и не проснется. Никакого скандала, никакого позора для семьи. И мир в царстве будет сохранен.
Последний довод оказался решающим. Публикола взял кубок и вышел. Коллатин смотрел ему вслед. Он не сказал свойственнику, что высыпал в вино не весь яд, что был в мешочке. Валерий – верный человек, но слишком уж простодушен. Не стоит делиться с ним всеми планами.