Это его «наше с тобой» напрягает и нервирует ещё больше, чем тишина. Но я снова молчу. Развернувшись вполоборота, всматриваюсь в немного суровые черты лица брюнета, как он изредка хмурится каким-то своим мыслям, продолжая сосредоточенно вести машину.
– Почему ты сказал Быкову, что я – твоя женщина? – не выдерживаю затянувшейся паузы. – Я – не твоя, – напоминаю на всякий случай.
Заранее готовлюсь услышать какую-нибудь колкость или же язвительное замечание, с учётом того, что именно эти слова, по сути, спасли меня, от долгих мучительных разбирательств. Но Глеб удивляет снова.
– Так было проще всего, – слышу я отстранённое. – Не парься, Дюймовочка, я – не Быков, не нуждаюсь в принуждении и не прибегаю к шантажу, чтобы заставить девушку быть со мной.
Это успокаивает. Ненадолго.
– Чем занимается твоя сестра? – внезапно меняет направление разговора Филатов.
– Она – старший продавец в супермаркете, – отзываюсь настороженно. – А что?
– Ничего. Просто спросил.
Ничего просто так этот мужчина совершенно точно не делает, тем более – не интересуется чужой жизнью, но свои доводы я оставляю при себе. Звоню матери. Та берёт трубку лишь спустя долгую череду гудков, за время ожидания которых я успеваю напредставлять себе ещё парочку аварий с её участием, и это – тот минимум, на который только хватает моего измученного сегодняшними приключениями разума. С нашей мамой всё равно никогда не знаешь наверняка.
– Где тебя носит?! – звучит одновременное и от меня, и от мамы.
И если мой голос – просто взволнованный, то мамин – полон раздражения. Словно я мешаю какому-то важному делу своим звонком.
Секундная пауза. Вдох поглубже.
– Я еду. За тобой, – проговариваю предельно спокойно, хотя то и даётся с большим трудом. – Ты сама где?
Вместо ответа слышится грохот, предположительно тяжёлой железной двери, которую захлопывают.
– А я уже приехала, – не сразу, но отзывается мама. – Адрес-то знаешь, куда ехать? Потеряешься ещё, непутёвая моя, Василиса.
Ещё один вдох поглубже.
– Знаю. Советская, сорок девять, – послушно называю требуемое.
Очередной лязг и грохот, чьи-то невнятные ругательства незнакомым мужским голосом, от которого я напрягаюсь больше прежнего.
– Угу, как зайдёшь, спроси капитана Жеглова, он тебя проводит!
И всё. Отключается. Повторный набор номера не приносит никакой пользы. Абонент временно недоступен.