Оля снова шевелит губами, пытаясь повторять « с выражением». За это учительница ставит лучшую оценку и даже прощает некоторую забывчивость, если та случается.
Хорошо, когда у Галины Ивановны хорошее настроение. Она тогда добрая, ласковая, прохаживается неторопливо между рядами, заглядывает в тетради учеников, мягко пальцем показывает на ошибки, помарки всякие. И тогда так тепло, так уютно в классе, и совсем не страшно, если чего–то не понимаешь, и хорошо все запоминается. А иногда Галина Ивановна и старается быть, как всегда, а у не это плохо получается. Можно сказать, на» слабую четверочку». Лицо такое озабоченное– озабоченное, темное, и в голосе совсем нет теплоты, а только нервность и скороговорка. Точно как у мамы, когда не ладится на работе. Тогда на кухню хоть не заходи. И дочка все не так как надо делает и жизнь « Повеситься, что ли?» Оля тогда сидит притихшая, маленькая, и ничего тогда в голову не лезет; только и думаешь, как маму развеселить. Тогда оценки только и помогают. « Мама, а я пятерочку сегодня заработала». Мама сперва через силу улыбается, но постепенно тише гремит посудой и не так быстро мечется по кухне, а потом буря и вовсе утихает. И опять все хорошо в их маленькой квартире.
Вот уже и школьные ворота. Как быстро доходишь до школы, когда на душе легко! Хорошо бы так и домой возвратиться.
Когда начался урок, Оля сразу поняла, что учительница « не в духе». Галина Ивановна нервным взглядом окинула класс, поставила «н» против фамилий Лещенко Игоря и Светы Шестак, которые отсутствовали, и села на стул. Щеки ее были в красных пятнах– что–то серьезное, видимо, случилось у нашей Галины Ивановны, если она так часто и глубоко дышит. Наверно, и на сул присела, чтобы успокоиться, но отдышаться все не могла. А губы, губы–то как дрожат– вот–вот учительница расплачется. Какая там арифметика, если у тебя такие губы. Такое замечательное сегодня утро, только радуйся – и вдруг эта рука, бессмысленно шарящая по столу в поисках ручки, которая совсем рядом. Галина Ивановна, миленькая, ну пропустила бы урок– другой– ничего бы с нами не случилось. Ну сказала бы, что ухо болит– вот оно красное какое, прямо горит. Или горло. Можно несколько раз кашлянуть для убедительности. Это же так просто. Ну не все же мы должны знать, можно немножечко и упустить что–то, потом как–нибудь дознается.Мама говорит, что почти ничего не помнит, что в школе учила, а, поди ж ты, справляется. И мы справимся. А мучить себя нельзя. И учение впрок не пойдет. Я на следующем уроке начну стишок рассказывать, как хорошо на свете жить, а у Галины Ивановны, может, муж ушел из дому, как мой папа. Или, не приведи господь, ребеночек заболел.Может после этого учительница оценить, с каким выражением она будет читать наизусть? Это все равно, что просить маму купить мороженое, когда приходит бумажка платить за воду или электроэнергию. К маме тогда не подходи. А Галине Ивановне надо сейчас унять дрожь в губах и рассказывать, как вычитать одно число из другого.