– Ну, Лизок, не дуйся! Это же я ради нас с тобой заботился о твоем благе! О том, чтобы с тобой ничего не случилось. С тобой и нашими будущими детками…
Его рука легла на ее живот.
Лиза, отпрянув, сказала:
– За это тебе большое человеческое спасибо, Степа. Ну, или вампирье. Ведь кто знает, что могло поджидать меня за той дверью. А ты бесстрашно отпустил меня туда одну знакомиться с «миром полуночи».
Степа небрежно откинул черные кудри со лба, прекрасно зная, что этот жест делает его неотразимым.
– Ну, не дуйся, Лизок! Я же извинился. Я человек, а не робот, как ты, вот мне на мгновение и сделалось, каюсь, страшно. Ну, полезла всякая чепуха в голову. Разве по себе не знаешь?
Конечно, она знала. Хотя, как робот, не могла знать.
– А что этот тип сказал? Он что, по-русски понимает? Вот это да!
Лиза, направляясь в одну из двух ванных комнат и запирая ее изнутри (иначе, и в этом она не сомневалась, ей грозила компания Степы, к которой после инцидента с соседской квартирой она была не готова, во всяком случае, прямо сейчас), громко ответила из-за двери:
– Да так, поговорили о трудностях быть исчадием ночи. И передала привет графу Дракуле.
Впрочем, злость на Степу улетучилась, когда она, намеренно простояв под душем не меньше получаса, а потом долго вытираясь перед огромным зеркалом, вышла из ванной комнаты и обнаружила его спящим в кресле – в одежде и даже в кроссовках.
Склонившись над ним, Лиза отбросила со лба темную прядь и поцеловала своего друга и почти мужа в лоб.
Ну да, мужа – несмотря на все, она его любила, да еще как!
Или же…
Степа, приоткрыв глаза, усмехнулся, потянул к себе девушку, а дальше…
Дальше они перешли в спальню с кроватью под балдахином, украшенным наполеоновскими вензелями!
* * *
Утром, попивая на просторной кухне горячий черный кофе, Лиза не могла отделаться от ощущения, что и она сама, и Степа ведут себя так, как будто вчера ничего не случилось.
Точнее, уже сегодня.
И она имела в виду не восхитительный секс, который последовал в пятом часу утра.
Вероятно, даже чересчур восхитительный, словно…
Словно во искупление вины.
А сцену в коридоре, во время инцидента с соседской квартирой.
Наблюдая за полураздетым другом, а скоро и мужем, который о чем-то, не переставая, болтал, Лиза думала: любит ли она его?
Все остальное неважно.