От конечных продуктов метаболизма я избавлялся тем же способом. Тот самый шлак в наших мозгах, ради утилизации которого мы время от времени спим, выветривался из моей головы ежесекундно прямо во время ходьбы, как перхоть. В связи с этим я почти не спал, так как не испытывал естественных позывов. Я шел практически без остановки уже больше недели и до сих пор не испытал никакого утомления, ведь его можно было достичь только путем накопления тех самых веществ, которые во мне ни на секунду не задерживались.
Но при всем этом я оставался физически слабым. С того раза, когда ради одного мысленного усилия потребовалось спешно переварить часть себя, моя выносливость несколько прохудилась. Я никогда не уставал, но в тоже время, казалось, что я был немощен, как старик. Не то что о спортивном прошлом заикнуться, нельзя было даже просто сказать, что мне знаком вертикальный образ жизни. Годы тренировок в далекой молодости прошли насмарку, будто их и не было. Конечно, мышцы сейчас мне были ни к чему, но не так то просто свыкнуться с мыслью, что некогда атлетическое сложение превратилось в фигуру засидевшегося дома сморчка. Это напоминало о себе каждый раз, когда болтающиеся при ходьбе тонкие запястья оказывались в поле зрения – и эта мысль, как моль, украдкой изъедала мою вышедшую из моды самооценку, требуя немедленно хоть что-то предпринять.
Но хоть что-то я уже предпринял. Например, по возможности подставлял свое лицо солнцу, в надежде, что оно станет хоть чуточку смуглее. Здесь солнце было мягким, ласковым, не замутненным смогом, как в городе, где я жил. Воздух казался тяжелее, но в хорошем смысле этого слова – богатым и насыщенным, пьянящим. Пусть я и до этого отфильтровывал вдыхаемый воздух, но фильтровать – не дополнять. Здесь и того не требовалось. Конечности уже практически не онемевали, как несколько дней тому назад. Внутренний баланс возобновлялся.
Я брел вдоль рядов плантаций ежевики, рассеяно срывал ягоды и совал их в рот. Я не был уверен, стоило ли мне вообще пользоваться устаревшей системой пищеварительного тракта, когда все необходимое итак усваивалось напрямую. Но чисто интуитивно я полагал, что именно такое вот парентеральное питание препятствует возврату былой формы. Да и вообще, такой путь начисто отрезал вкусовые впечатления. А их мне чертовски не хватало!