- Слушай, но сейчас то мы знаем с чем имеем дело, - я попытался
ее обнять, но Ани меня оттолкнула, - Мы не идем в полную
неизвестность, как тогда, в первый раз. Да и сейчас нас будет две
сотни человек, с тяжелой техникой и в новой броне.
- Сколько было в первой волне? Восемь тысяч? Десять? Что
ты можешь со своей горсткой бойцов сделать там, где не справились
они? Сдохнуть?! Ты этого хочешь? – из глаз девушки снова
градом покатились слезы.
- Хочу спасти людей. Столько, сколько смогу. Или сдохнуть,
пытаясь, - сказал я голосом смертельно уставшего человека, который
пытается убедить скорее себя, нежели своего собеседника, - Потому,
что иначе не могу. Понимаешь?
Ани внезапно прекратила всхлипывать и посмотрела на меня.
- Тогда я иду с тобой, - сжав кулаки, выпалила она, а затем
указала на сидевшую под столом Шельку, - И она тоже.
- Нет. И это не обсуждается, - бесцветным голосом сказал я,
натягивая на плечи куртку, - Ты остаешься тут и на
поверхность сойдешь только вместе с другими колонистами после
окончания операции.
Девушка упала на кровать, уткнулась в подушку и снова
разревелась. Я попытался ее обнять, но в ответ получил лишь
сдавленное: «Уходи. И можешь не возвращаться.» Мда. Не такие
напутствия мне хотелось бы услышать. Но что имеем, то имеем.
Не обращая внимания на всхлипывающую Ани, я достал из-под стола
притихшую Шельку. Зверушка тут же забралась на свое привычное место
– мое плечо и попыталась облизать щеку. Снимать ее оттуда пришлось
вместе с курткой, в которую она отчаянно вцепилась своими острыми
коготками. Будто бы понимала, что происходит…
- Пригляди тут за Ани, - сказал я зверьку, почесывая его за ухом
и снова набрасывая куртку на плечи, - И не давай ей чудить. А то,
ты ж ее знаешь.
- Шельк, - ответила Шелька, чуть наклонив вбок свою, увенчанную
пушистыми кисточками ушей, черную головку и не сводя с меня своих
больших бездонных глаз.
Ладно. Пора с этим заканчивать. Потом, надеюсь, они поймут и
простят.
Я развернулся и быстрым шагом направился к двери. Сзади
раздалось тихое, неуверенное «шельк». Затем еще раз. И еще. По полу
тихо застучали коготки, а мне пришлось ускорить шаг, хотя внутри
все разрывалось между желанием остаться и никуда больше не уходить,
и чувством невыполненного долга. Долга, который потом будет висеть
надо мной всю жизнь.