За что получил несильную, но чувствительную затрещину от матери.
– Эй! Ты чего дерёшься?
– Юморист… – Лариса явно хотела добавить что-то, вроде «хренов», но сдержалась. – Совсем извёл девчонку! Поесть толком не успела – убежала, лишь бы тебя не видеть. Не стыдно? Старший брат, называется…
Слава был несказанно рад завибрировавшему телефону, известившему о входящем вызове Кедра, его одноклассника и друга. Слушать очередную лекцию маман о том, какая Женечка умница, и какой он невоспитанный негодяй, определённо не хотелось. Знала бы мать, что её драгоценная падчерица может ответить ему без свидетелей…
– Извини, мам, – он скорчил умилительную рожицу, сложив ладони перед собой, и выскочил из-за стола, на ходу отхлёбывая сладкий чай, и отвечая на звонок.
Лариса только покачала головой, провожая сына взглядом. И этот не поел!
– Серый, вылезай, уже подъезжаю, – раздалось в трубе Святослава.
– Да слышу, слышу.
С улицы доносился рык приближающегося скутера Макса Кедрова, который ежедневно заезжал за другом по пути в школу.
Серым Славу называли практически все друзья. Из-за фамилии, странным образом переплавившейся в это прозвище – по отцу он был Серебряковым. И при всём уважении к Глебу, своему отчиму, фамилию менять не собирался.
– Что за шум, а драки нет?
Тем временем глава семейства Загорских неслышно спустился со второго этажа, и подошёл к супруге, стоящей у окна и провожающей взглядом сына и мальчишку Кедровых, его друга. Глеб приобнял жену со спины, доверительно положив голову на плечо.
– Опять цапаются, – вздохнула Лариса. – И не надоело самим жить как кошка с собакой? Но сегодня обошлось… Женя молодец, что старается не отвечать на Славкины провокации.
– Ага. И посуда целая, и ковёр не залит, – припомнил Глеб случай месячной давности, когда его дочь не постеснялась в присутствии родителей вылить на голову брата порцию своего утреннего чая.
И, честно говоря, несмотря на взбучку, которую он им тогда устроил, отец был даже доволен, что Евгения, пусть и таким эпатажным способом, но всё же сумела за себя постоять – Святослава иногда стоило ставить на место. И пусть вечные препирательства детей были не очень приятным обстоятельством совместного существования, Глеб всё же считал, что всё это не что иное, как подростковый возраст и максимализм – придёт время, и они просто перерастут свою надуманную неприязнь друг к другу.