Новая жена — как чудовищно это звучало из уст человека, с которым я прожила большую часть жизни. Как цинично. И как больно.
— Давай попытаемся не расстаться врагами. Ты должна понимать, что делить нам нечего. Дети уже выросли. Влад давно выпорхнул из-под родительского крыла, Артем тоже взрослый…
— Марине еще нет восемнадцати, — напомнил сын.
— И что? День рождения через полгода, — тут же вскинулась она, — я имею право выбирать с кем из родителей оставаться!
Что подсказывало, что выбор будет не в мою пользу.
Где же я провинилась, что меня так сильно наказывала жизнь? Что я сделала не так? Когда? Ведь все для них. Душа, сердце в раскрытых ладонях. Почему теперь это казалось таким жалким и никчемным? Никому не нужным.
У меня не было ответа на эти вопросы. У меня ничего больше не было.
По щекам покатились слезы. Дышать и то было больно.
Они все отвернулись от меня. Предали…
— О-о-о, — простонала дочь, — сейчас будет истерика.
Артем не выдержал первым. Вскочил со своего места и подлетел ко мне:
— Мам, ну прекрати, — обнял меня одной рукой за плечо и прижал к себе. Впервые в объятиях родного сына мне было холодно, — это же не катастрофа. Ну что ты? Ты же все равно самая лучшая, и мы тебя любим.
Не реветь. Держаться. Как угодно!
Я закусила щеку изнутри, пытаясь физической болью перебить душевную.
— Будем созваниваться, приходить к тебе по выходным. Ты будешь готовить свои фирменные пироги. Да, Марин?
Дочь коротко кивнула, но ни слова не сказала.
Коля отошел к окну и, заправив руки в карманы, напряженно всматривался в то, что творилось на улице. А я без отрыва смотрела на его напряженные широкие плечи и рассыпалась на никому ненужные осколки.
Что же ты наделал? Как ты мог так поступить со мной?
— Ты теперь вообще солидной дамой станешь, — пытался шутить Тёма, — с деньгами, с квартирой, со своей клиникой. Просто бизнес-леди! Уверен, отец и машину тебе с радостью отдаст. Бэху, например. Будешь рассекать, как королева.
— У меня нет прав, — мертвым голосом ответила я.
— Получишь. И права, и что угодно. Ты же умница у нас, справишься… — он замолчал, продолжая неуклюже меня стискивать. Потом вспомнил про мою любовь к животным и воспрял духом, — кошку заведешь! Теперь Маринка будет жить отдельно, и ее дурацкая аллергия тебе не помешает! Хочешь, я тебе кота подарю? Самого дорого и пушистого? Да хоть трех!