Барнетт поперхнулся яичницей.
— Мистер Миллер склонен высказывать интересные идеи, —
согласился Фицджеральд.
Я, кажется, слегка покраснел, надеюсь, под загаром это незаметно
было. Про Японию я, конечно, ляпнул Квинте не подумав: в нашем 1866
году насчет Японии было глуховато. То есть американские корабли уже
намекнули японским правителям, что надо бы заканчивать с политикой
самоизоляции и открывать порты для иностранных судов, и даже
договора о торговле японцы заключили — не только с США, но и с
некоторыми другими странами, но страна Нихон все еще сопротивлялась
открытию как внутри себя, так и в конфликтах с иностранцами. Так
что предложение торговать там велосипедами выглядело сейчас
довольно эксцентрично.
— Не всегда же там закрыто будет, — проговорил я, будто не видя
в своем предложении ничего странного. — Да они вот-вот откроются...
А народу в Японии много.
— Может быть, может быть, — неопределенно пожал плечами
Фицджеральд.
— Какие планы на сегодня? — спросил Квинта.
— Я полагаю, сейчас ты нам все тут покажешь, — предложил
Фицджеральд, но Барнетт перебил:
— Лично я — спать. Это ты у нас способен выспаться в дилижансе,
а я от малейшего толчка просыпался. Нога болит, — объяснил он.
— Врача, может, позвать? — предложил я.
— А что тот врач... — отмахнулся Барнетт. — У меня мазь
есть.
— Ну значит, — подвел итог Фицджеральд, — мы с Квинтусом
погуляем по городу, посмотрим, а вы с Барнеттом пока отдыхайте.
Ближе к вечеру соберемся и поговорим.
— Квинтус-то почему? — пробормотал я. — Квинта ведь.
— Да нет, непонятно, почему Квинта? — рассмеялся Фицджеральд. —
Ведь Feminine...
— Или Plural Neuter, — возразил Квинта.
— Вы о чем? — спросил я. Нет, что феминина — женский, или плюрал
— множественный, я догадался, но смысл разговора ускользал.
— Склонение латинских числительных, — непонятно пояснил
Квинта.
— И?
— Вообще-то я хотел вокатив, но записали с ошибкой: А вместо Е,
— продолжал непонятно пояснять Квинта. — Я и подумал: ну и черт с
ним!..
— Жил в Хартфорде один джентльмен по имени Джон Смит, —
посмеиваясь, рассказал Фицджеральд. — И всех своих сыновей он тоже
назвал Джон Смит. А чтобы в семье не путались, первый сын стал
зваться Джон Секундус, второй — Джон Терциус, третий — Джон
Квартус. И когда у старого джентльмена появился первый внук, он
предложил сыну, чтобы внука назвали Джоном Квинтусом.