– Ты же знаешь, Серт, что ножи и кинжалы, это моя страсть. Посмотри, какая резьба! А какое лезвие! – Он легонько щелкнул ногтем по острию кинжала, и тот отозвался характерным мелодичным звоном.
– Как знаешь, – ответил Серт, и равнодушно отвернулся.
– Сколько стоит? – спросил Атэс продавца, удостоив, наконец, последнего своим вниманием.
– Э-э, для вас… наверное, – было видно, что тот не знает, как ему поступить. Назвать реальную цену продукта, или завысить ее, учитывая, с какой любовью покупатель рассматривал кинжал.
– Даже и не думай, – уловив ход его мыслей, опередил его Атэс, и в его глазах неожиданно сверкнула власть и такая твердость, что у продавца мороз прошел по коже. – Больше чем пять динариев я тебе за него не дам.
– Но… господин! Кинжал стоит не меньше семи, – растерянным голосом попытался все-таки поторговаться продавец.
– Ладно, – спокойно ответил Атэс и решительно положил кинжал на прилавок, – за семь продавай кому-нибудь другому.
Зная повадки своего друга, и понимая, что будет дальше, Серт уже развернулся и не спеша пошел прочь. Также уверенно, как будто его совершенно не интересует ни кинжал, ни все остальное, Атэс повернулся, чтобы следовать за своим спутником.
– Э-э, постойте-постойте, господин! – заволновался продавец. – Пять так пять. Я согласен.
Отойдя на пару шагов, покупатель медленно остановился и развернулся, как будто теперь он не уверен, а стоит ли покупать продукт даже и за пять динариев. Вернувшись не спеша к прилавку, он снова взял в руку кинжал, на этот раз не выказывая своим видом ни малейшей заинтересованности в нем, затем он бросил на продавца взгляд исподлобья и протянул руку.
– Что? Что вы хотели, господин? – не понял его жеста продавец.
– Ножны, – тоном, не терпящим возражений, ответил Атэс.
– Н-но… господин… ножны стоят не меньше динария, – замямлил продавец, однако натолкнувшись на жесткий взгляд покупателя, осекся и послушно полез на полку за ножнами.
В этот момент к прилавку подошел какой-то высокий и широкоплечий мужчина, по одежде которого можно было предположить, что он римлянин знатного происхождения, если бы не его темно-русые волнистые волосы, и лицо, которое говорило, что он, скорее всего, уроженец Фракии или Галлии. Одет он был в светлую свободную тунику, которая, тем не менее, не могла скрыть его стройного и хорошо сложенного тела. Незнакомец был худощав, но жилист и крепок. Его острые скулы и чуть выпяченный вперед подбородок наводили на мысль о решительности и силе воли, а внимательный взгляд серых глаз создавал впечатление незаурядной проницательности.