. Он дергается, отступая назад, еще до того, как видит мое лицо. Я сворачиваю на противоположную полосу и останавливаюсь в нескольких шагах от него. Его глаза, даже прищуренные, такие же пронзительные, как в тот последний день в суде. Взгляд жесткий. Холодный. Полный того, чего я бы предпочла не видеть ни тогда, ни сейчас.
Я сглатываю.
– Тебя подвезти?
Капля пота собирается и стекает по моему виску, и я чувствую, как он следит за ней взглядом. Хотя над головой нависают грозовые тучи, ни дуновения ветерка не пробивается сквозь густую влажную жару. Он все еще смотрит на меня, молчит, когда небо с треском разверзается.
Дождь обрушивается жирными, жалящими каплями, и они пулями шлепают по капоту Дафны. Еще несколько секунд – и он промокнет насквозь. Минуты – и вода хлынет вдоль обочин дороги. Через час, если дождь не прекратится, целые участки земли будут затоплены. Треск ярко вспыхивающей в небе молнии обещает, что раньше это не закончится.
– Просто подвезу, – говорю я, но все гораздо сложнее. Мало того что он смотрит на меня, как на сбитое автомобилем животное, моя семья пришла бы в ужас оттого, что я приглашаю его в свою машину, и даже трудно представить, что подумает его семья о нашей совместной поездке. Я вдруг ловлю себя на мысли, что мне не очень-то хочется, чтобы он принял мое предложение. Мы в полушаге друг от друга, и я не знаю, как звучит его голос. Не думаю, что когда-либо его слышала, да мы и не встречались вот так, лицом к лицу.
– Ты хочешь, чтобы я сел в твою машину? – кричит он, перекрывая шум дождя, как будто я предлагаю ему не только посмотреть, но и съесть сбитого на дороге зверя. – С чего вдруг?
Я вжимаюсь в спинку сиденья, жалея, что не могу спрятаться за ней, чтобы никто и никогда не смотрел на меня так, даже если этому есть оправдание. Как много всего я не могу ему сказать, не знаю, как сказать, поэтому говорю самые простые и честные слова, что приходят на ум.
– Не хочу, чтобы ты тащился под дождем.
Вспышкой – быстрой, как молния, – настороженность в его глазах сменяется чем-то другим, от чего у меня перехватывает дыхание. Он задерживает на мне взгляд, а потом делает шаг, другой, обходя машину спереди. Торопиться ему некуда – он уже вымок до нитки. У меня нет ни полотенца, ни тряпки, чтобы застелить сиденье, но мне все равно. Он забирается внутрь через пассажирскую дверь и захлопывает ее с такой силой, что я вздрагиваю и даже не пытаюсь это скрыть. Впрочем, дверь здесь ни при чем.