– Я бы попросил! В выражениях! Постеснялись бы, молодой человек! – для Генерала любое лицо младше семидесяти молодой человек.
Улыбнись, Советник, но вбок, скоси свои сильно черненные глаза в тот самый протокол Б, нарочно, словно именно в секретной и опасной служебной пласт-бумаге углядела внезапно нечто забавное. Так-то! И держи себя в руках!
– Успокойтесь, господа. К чему? Распри. Взаимные обиды. Обвинения. Я понимаю, решение непростое.
– Чреватое! – а вот и Социолог, но ее не страшно, она мягкий оппонент, гнутый, как ножки рояля, тявкает порядка ради, в такт.
– Опасное, – бурчание из-под ковра, это Синоптик, пророк, иначе не назовешь, и не погоду он предсказывает, как бывало раньше, нет. Объединенная Лига Синергетики, чья-то дурная шутка: какова будет потребность в полихромных мембранах через девять десятков лет? И тому подобная предсказательная чушь. Тут не знаешь, что будет через девять минут! Советник кивнула в ответ. Все равно. Синоптик, это так – куда ветер дует, ему что? Работает исключительно вилами по воде, поди проверь, через полвека, если доживешь. Сократилась ли популяция полярных моржей на четверть процента из-за неравномерного гендерного распределения базового туристического потока? Ага! То-то же! И не поспоришь! И не надо. Такие люди тоже нужны. Турусы разводить. Без них в управлении человеческой массой никак, кто же будет, в случае чего, пожар тушить? Словарным запасом и цифровой галиматьей? Пусть сидит.
– Опасное. Да. Чреватое? Для нас с вами – сильно сомневаюсь, – успокаивай, успокаивай, госпожа Советник, убаюкивай, деваться все одно некуда, ни им, ни тебе. Согласятся. Побарахтаются, и согласятся. – Разве для системы в целом, что вы скажете, Синоптик?
– Это стратегически трудный вопрос, – и без тебя знаем! Вот болван!
– Господа, господа! Черт вас дери напополам совсем! Не разбив яиц, не приготовишь омлет! В науке по крайней мере так! – Сопливый, вечно шмыгающий простуженный гад, южный человек, а климат тут у нас, северный, однако, попробуй возрази, когда Академ-президент! Ему, что яйца, что куры, что житие и бытие, он не садист, нет, он равнодушный убийца живого, если чья-то смерть пойдет на пользу очередной абстрактной теории. Но сейчас они вместе пересекают гиблую пустыню на одном верблюде-бактриане, хотя и на разных его горбах. И яйца у Академ-президента есть, стальные, непрошибаемые, так запросто не врежешь. Хорошо, что он не враг.