– А кого рекомендуем на место секретаря, Амир Мирзаханович? – поинтересовался заведующий.
– Есть предложение?
– Пленум же внеочередной, говорите.
Заведующий вроде не сказал ничего неуместного, так к чему подкалывать? Возникло неудобное положение, заведующий колебался: уходить или оставаться дальше.
– Что, если есть предложение, говори, – сказал Шахназаров, чтобы вывести его из затруднительного положения. – Успехи парткома колхоза «Опора» радуют. Думаю, человек созрел.
Заведующий понял даже с излишком. Решив дату внеочередного пленума, вышел из кабинета с головной болью по вопросу Тукмановой. Как снять хорошего работника? Надо же найти причину?! По примеру передовой ткачихи Гагановой послать на развалившийся участок для налаживания работы, так попытается объяснить Тукмановой. Другого выхода нет.
Внеочередной пленум единогласно избрал Диляру Самитову секретарём отдела идеологии райкома. Диляра приехала не одна, с ней была белокурая синеглазая девчушка лет пяти. До Шахназарова доходили слухи, что Самитова путалась с директором школы, но он как-то не обращал на это внимания, но сегодня, чтобы внести ясность, задал прямой вопрос Диляре:
– От кого ребёнок?
– Какое это имеет значение?
– А почему нет?
– Не могу же я остаться одна, Амир Мирзаханович.
– А как её зовут?
– Гульшагида. Имя взяла из книги Габдрахмана Абсалямова.
Шахназаров не стал вникать в подробности, только попросил привести показать её, и тем закончил разговор. А когда увидел малышку, подобную куколке, усомнился в своём отцовстве. Ведь и у директора школы волосы были каштановые. Поди разберись с этим!..
* * *
Отвлеклись немного: начали рассказ о казанском пятиэтажном доме, а вернее, об обкомовской даче, расположенной напротив этого дома. После того как Шахназаров устроился на третьем этаже большого дома, что на площади Свободы, то есть начал работать завотделом обкома, двери этой дачи широко открылись перед ним. Но вот казанские комсомолки не очень чествовали разменявшего пятый десяток дядьку, а работающие в отделах высохшие, похожие на старых кляч женщины не были по душе ему. Устроил инструктором в обком опять Диляру Самитову. Что ни говори, любовь молодых лет – привычная спутница…
Дача построена для встречи московских гостей, но в их отсутствие секретари, более значимые заведующие отделами не покидают её. Баня истоплена, стол накрыт, кого хочешь, приглашай по очереди, отдыхай целыми днями, устраивай кайф. Лишь как-то чудно ведёт себя Диляра, она вроде одичала, стала привередливой. Пропустит пару рюмок коньяка, вдруг выбежит во двор в чём мать родила, взберётся на крыльцо дома или спрячется за деревьями. Мол, догони, найди меня. Видно, находит в этом удовольствие. А окна пятиэтажного дома облепляют жильцы с криками, проклятиями и угрозами. Они-то и довели всё это до первого секретаря. Виновников обоих пожурили слегка, а у несчастного дома боковые окна трёх верхних этажей заложили кирпичом и замазали. Учитывая добропорядочность жителей нижних этажей, стены обложили разноцветной плиткой. Душа, видимо, горела у Диляры – неспроста она куда-то порывалась. Когда её дочь Гульшагида училась на последнем курсе финансово-экономического института, она внезапно умерла от скоротечного туберкулёза. Перед смертью она завещала Шахназарову: