В главе 9 поднимается вопрос о том, есть ли культура у других видов животных, кроме человека. Ответ во многом зависит от нашего определения «культуры». Однако очевидно, что неожиданно много видов обладают по крайней мере некоторыми важными чертами человеческой культуры – например, способностью учиться у других или поддерживать стабильные различия в поведении внутри группы, которые можно назвать культурными «традициями». Но, по всей видимости, только люди обладают кумулятивной культурой, в которой изменения накапливаются из поколения в поколение. Почему кумулятивная культурная эволюция присуща лишь людям – пока что загадка, но это направление исследований, возможно, позволит пролить свет на происхождение и основания человеческой культуры.
Задача последней главы – обосновать мысль о том, что будущее за «эволюционным синтезом» в социальных науках. Несмотря на все великолепие «Происхождения видов», эволюционная биология сформировалась как последовательная и успешная дисциплина лишь вследствие «эволюционного синтеза» 1930–1940-х годов. До этого биология состояла из нескольких обособленных дисциплин, составленных экспериментаторами, теоретиками, полевыми естествоиспытателями, палеонтологами и т. д. Каждая дисциплина была основана на собственных теоретических положениях, часто конфликтовавших с теориями других дисциплин. В ходе синтеза представители каждого из направлений пришли к согласию насчет основных положений, объединив таким образом биологию в рамках единой теории дарвинизма. Это стало возможным, поскольку ученые выяснили, что закономерности биологической макроэволюции (адаптивная радиация или периоды развития и стазиса в палеонтологической летописи) можно объяснить с помощью микроэволюционных процессов, изучаемых экспериментаторами и математиками – процессами вроде естественного отбора, полового отбора и дрейфа. В главе 10 я утверждаю, что социальные науки сейчас находятся в таком же раздробленном состоянии, как и биологические науки до 1930-х годов. Однако если эволюция культуры действительно напоминает эволюцию природы, то похожий «эволюционный синтез» возможен и в социальных науках. Иными словами, масштабные тренды или модели в культурной эволюции, изучающиеся археологами, историками, лингвистами, социологами и антропологами, можно будет объяснить через микроэволюционные культурные процессы, которыми занимаются психологи и другие исследователи поведения. Мы можем наблюдать появление объединенной науки о культуре, преодолевающей принятые границы социальных дисциплин.