– Я жрать хочу, Андрюха! Командуй всем за столы, а всё остальное уж опосля…
В добром расположении духа, надрывая глотки, угощался народ в Илецком городке. Жарили поросят, овец, пили вино сколько душе угодно. Во главе стола восседал «ампиратор» Емельян Пугачёв. Сегодня он был необычайно весел, чёрные глаза горели, в нём, казалось, играла каждая жилка. Тут же сидели Иван Творогов, атаман войска Андрей Овчинников, Иван Зарубин-Чика, Егор Бочков, писарь и дьяк Иван Почиталин и другие казаки из «свиты государя».
На длинном столе стояло блюдо с дымящимся барашком. В глиняных кувшинах пенилось вино. Языки у хозяев и гостей развязались, они чокались, пили, отпускали различные шутки.
Пугачёв говорил мало, а пил много. Вдруг он вскочил:
– Ну и знатный пир вы мне уготовили, хозяева дорогие! Просто диву даюсь! Уже скоро завсегда эдак праздновать будете – слово царское даю!
– А мы и не сумлеваемся, государь! – встав со своего места, сказал, выражая мнение всех, Иван Творогов.
– А войско моё как, сыто али голодно? – посмотрел на него в упор Пугачёв.
– Все сыты, государь, хвала Хосподу! – поспешили его заверить жители городка.
– А почто я не зрю за столом атамана вашенского Лазаря Портнова? – загремел Пугачёв. – Почто он меня, ампиратора своего, чурается?
– Государь, не могёт он быть средь нас, – вскочив, сказал Овчинников.
– Он что, захворал али преставился? – нахмурился Пугачёв.
– Ополоумел Лазарь и вас, государь, самозванцем обозвал! – ответил Творогов. – Вот его и того зараз…
– Чего это «того»? – не «уразумел» ответа «государь».
– Заперли мы его до прихода вашего, – ответил Андрей Овчинников. – Может, одумается мыслили, покуда времячко есть.
– Вы правы, браты! – расцвёл широкой улыбкой Пугачёв, отпив немного вина. – Давайте покуда жрать да пить. А когда вдоволь насытимся, тогда и с Портновым зараз покалякаем!
Пир продолжался до позднего вечера, а когда стемнело, «государь» допил из чаши вино, поставил её на стол и приказал:
– Лазаря тащите пред очи мои! Хочу зараз на отступника полюбоваться и о многом его пообспросить.
Казаки привели Портнова и поставили его перед «царём» на колени.
– Ну и почто сапожки мои не лабзашь, Лазарь? – пьяно ухмыляясь, спросил Пугачёв. – Али всё ещё сумлеваешься, что ампиратор я?
– Нет, не сумлеваюсь уже, батюшка, – низко кланяясь, пробормотал бледный от страха атаман.