– А эти были до них. Ох и шалопаи – попили они моей крови! Но на выпускном плакали и они, и я.
Андрей, Сашка и Надя задумчиво рассматривали лица ребят, невольно сравнивая их с собой и своими школьными товарищами.
– Это какой, получается, год? – спросил Сашка.
– Две тысячи одиннадцатый. Но этих я довел только до девятого класса. Они почти все ушли из школы после девятого, и мне дали новый пятый.
– Повезло… – Андрей ощущал нарастающее возбуждение, но не мог понять его причину.
Он украдкой посмотрел на Надю. Та сидела, притихшая, и бросала нервные взгляды то на Ника, то на Андрея. Только Сашка явно чувствовал себя в своей тарелке.
– И сколько же их было после нас? – спросил он.
Ник поднял глаза от альбома, и Андрей увидел в них что-то, очень похожее на… сочувствие?
– Всего было четыре выпуска. Три полных – с пятого по одиннадцатый – и один вот этот, «экспресс».
– Это двадцать шесть лет, – на лету сосчитал Сашка. – Значит… – и осекся. – Что-то я не понимаю… Так если мы были первыми, то тут что-то не сходится…
Ник ничего не ответил, продолжая листать альбом в сторону начала.
Цвета фотографий становились бледнее, одежда старомоднее, лица школьников серьезнее. На самой первой фотографии, почти черно-белой, настолько ее качество отличалось от тех, что были в конце альбома, около пятнадцати мальчишек и девчонок стояли на ступеньках школы. Их прически, портфели и одежда были почти одинаковыми. Только лица выделялись на общем сине-бело-коричневом фоне.
Лица были серьезными, торжественными и… чужими.
Как и само здание школы.
Гости с недоумением смотрели на своего классного руководителя.
– Ник… Николай Иваныч… Но это же… – заикаясь начала Надя.
– Не вы, – закончил за нее Ник.
В комнате воцарилась гробовая тишина.
Каждый из ребят пытался осмыслить только что услышанное. Происходящее вдруг показалось им дико сюрреалистичным, будто они внезапно попали в чужой сон. Или проснулись, чтобы увидеть, что реальность еще причудливее, чем сновидение.
– Я… Я не понимаю… – пробормотал Андрей. – Как это может быть?
Ник сделал глубокий вдох, будто перед погружением в воду, и заговорил:
– Я никогда не работал в сорок второй, ребята. Я вообще не работал ни в одной из саратовских школ. И у меня никогда не было вашего класса, в буквальном смысле. Но я, все-таки, ваш классный руководитель. И даже больше. Кажется, я создал всех вас.