Но Андрей смотрел не на тетради и не на заснеженную улицу с ее автомобилями-черепахами, а на монитор компьютера, и в его памяти воскресали образы из уже далекого школьного прошлого. Лица одноклассников и учителей, школьные кабинеты и коридоры, усыпанный бычками задний двор и… Ник.
Почему он не вспоминал о своем классном руководителе все эти годы? Ни разу не позвонил, не написал. Как будто Ника стерли из его памяти. Словно, покинув стены школы, он разорвал невидимую нить, связывавшую их прежде.
Это было так странно…
Но полученное письмо в одночасье заставило его вспомнить все.
Он еще раз перечитал текст на экране:
«Привет, Андрей!
Это Надя Свиридова, твоя одноклассница из 42 школы. Помнишь меня?
Я слышала, что ты живешь на Урале, нашла твой адрес в интернете и решила написать.
Как давно ты общался с кем-нибудь из нашего класса?
Я все это время поддерживала связь с Машкой Стрельниковой, от нее узнавала все новости про остальных.
Происходит что-то очень странное и страшное, и мне очень нужно с тобой поговорить.
Пожалуйста, позвони мне».
Дальше следовал номер сотового.
Андрей потянулся за мобильником, задел стопку тетрадей, и та злорадно съехала на клавиатуру.
Метель за окном усиливалась.
Позвонит или не позвонит? Вдруг адрес старый? Или письмо попадет в спам? А что если он редко проверяет почту? Или просто не захочет позвонить? Мало ли как меняет людей взрослая жизнь…
Сама-то Надя не изменилась со школы даже внешне. Та же худенькая, нескладная фигурка девочки-подростка с многократно оплаканной неразвитой грудью, жидкие светло-русые волосы, туго стянутые на затылке в короткий хвостик, невыразительные серые глаза за стеклом огромных, на пол лица, очков.
Надя с детства ощущала себя гадким утенком, бракованной моделью, лишней деталью, и это восприятие себя с годами не изменилось. Дело было не только во внешности. Сирота с малых лет, живущая с дряхлой бабушкой на пенсию и пособие, она всей душой верила, что не способна ни сказать, ни сделать ничего, достойного чьего-либо внимания.
Окружающие чувствовали эту ее нехватку самоуважения, как собаки чуют страх, и относились к Наде соответственно.
В сорок второй английской школе, куда Надя чудом попала по какой-то социальной программе, она всегда была серой мышкой, выделяясь на фоне ярких личностей одноклассников лишь своей посредственностью. Парни просто не замечали ее, девчонки целенаправленно игнорировали. Даже Машка, с которой они жили в одном подъезде и вместе ходили в садик, смотрела на нее свысока.