Особенно она любила южную набережную, по которой как раз сейчас проезжала их повозка. Эта прогулочная улочка была облицована белым мрамором и вся утопала в огнях. Юные дамы, да и не только ― даже женщины в летах ― как правило одевались особенно нарядно, когда шли сюда гулять. На набережной всегда были уличные артисты, музыка, лотки со сладостями и, конечно, поцелуи. Сэли в глубине души мечтала, что когда-нибудь она тоже пройдется здесь в прекрасном платье, а не в своей униформе служанки, поест пирожных, поглазеет в бездну через чугунную ограду и, конечно, заполучит поцелуй своего возлюбленного.
Да, все это казалось фантастикой. Но мечтать девочке никто не мог запретить.
Уже вскоре повозка подъехала к особняку Акимава. Он располагался в самом центре Верхнего квартала. Надо сказать, что плоская вершина Тысячелетнего Оплота была всего лишь шесть километров в диаметре, и это было самое престижное место обитания в мире. Дом ван Тоуренов находился на краю, над бездной, в западной части квартала, а дом Акимава – почти в самой его середине. Центр был застроен высокими домами и испещрен узкими улочками, где с трудом могли разминуться повозка и человек. Однако в отличие от большинства домов-муравейников дом этого семейства был двухэтажным и обрамленным безупречным газоном. Земля в этих местах стоила безумно дорого, так что такое нерациональное ее использование, как засев газоном, было неплохим понтом.
Перед домом честную семейку встретил сам господин Акимава в окружении десятка слуг. Из дома доносилась радостная музыка, окна светились аппонитовыми огнями, и пахло чем-то очень вкусным.
Сайран и его отец спрыгнули с повозки.
– Добрый вечер, господин Акимава! Как ваше здоровьечко? ― любезно поинтересовался ван Тоурен-старший.
– Превосходно! Оу, а что случилось с вашим шофером? ― искренне удивился хозяин поместья.
– Да у нас нет… ― начал было Сайран, но отец его одернул, закрыв ладошкой рот сыну.
– Наш шофер напился, к сожалению. Я велел его выпороть, но ехать пришлось самим. Невежливо отказывать в приглашении такому прекрасному дому!
– Да, оказия какая! ― рассмеялся Акимава. ― Что ж, заходите.
– Сэли, мою трость! ― скомандовал пожилой мужчина, не поворачиваясь к служанке.
– Да, сэр! ― мяукнула девушка и вылезла с заднего сиденья с тростью в руках.