– Надо вызвать полицию! – выкрикнул кто-то.
– Нет! – высунулся из-за стойки трактирщик – ему вдруг пришло в голову, что заявившаяся по вызову полиция первым дело поинтересуется, чем заплатил этот постоялец. И, узнав про изумруд, заставят заплатить немыслимый налог, – Нет, – повторил он, – Может, они как-нибудь сами успокоятся?…
– Скорее они перебьют друг друга, – проворчал молотобоец. После выступления вышибалы он больше не рвался разнимать дерущихся. А те словно услышали его слова. Кулак Тэлмера чуть не дотянулся до носа Илен, но та ловко зашла со стороны «отключенной» руки и четко, по всем правилам произвела захват и бросок. Тэлмер грудью протаранил стену. Схватив его за волосы, девушка ударила его лицом об стену, и потом замахнулась локтем, чтобы наверняка – в основание черепа. Но Тэлмер вовремя сполз по стене, и Илен лишь ушибла локоть. А дальше, схваченная под коленки она рухнула как подкошенная. Однако она быстро сориентировалась и, оттолкнув ногами Тэлмера, сделала кувырок назад.
Опираясь на стену, Тэлмер встал, встряхнул правой рукой, которая уже приходила в норму (учение Хранителей не пропало даром). Вид его был страшен. Шико, увидев друга в таком состоянии, чуть сам не бросился между ним и девушкой. Но было уже поздно. Тэлмер прыгнул к Илен, а та – бесстрашно – ему навстречу. Последовавший каскад ударов был так быстр и яростен, что все действие слилось для посетителей в сплошной вихрь бликов. Затем Тэлмер как-то странно вышагнул вбок из этой кутерьмы и сделал три резких молниеносных движения – по низшему, среднему и высшему уровням. И все застыло. Но только на мгновение. В следующее мгновение Илен пошатнулась, руки ее упали, глаза закрылись, ноги подкосились, и она распласталась у ног Тэлмера. Он холодно и жестоко смотрел на нее сверху-вниз. Вот она попыталась подняться на локтях… но стон вырвался из ее губ, и она обмякла.
И вот этот-то стон, первый стон за всю кошмарную схватку словно заставил Тэлмера очнуться, пилой резанув по самым глубоко запрятанным нервам. Лед, сковывавший его сердце, лопнул и растаял, волна дикой духовной боли захватила юношу, и он, больше не в силах держаться на ногах, рухнул рядом с бесчувственным телом девушки на колени. В зале повисла мертвая тишина, никто не смел произнести ни звука.