Аскетизм аскетизмом, а гостям после дальней дороги надо и отдых дать.
Я готов был умереть, когда мы вернулись в тронный зал и нам предложили пищу и воду. В очень скромных количествах, конечно. Я закинул под язык припасенный для таких случаев стимулятор – скоро ко мне вернулось настроение, обаяние и энергичность.
– Она не одобряет измененные состояния сознания и хотела бы, чтобы при ней такого не делали, – говорит королева своим бесцветным голосом.
– Это сахар. И кое-что, чтобы он сразу попал куда нужно, – я немного смущен, что она заметила. Да и говоря ей о сахаре чувствую себя так, будто дразню голодающего.
– Он имеет что-то против усталости? Естественное положение вещей ему претит?
– Он хочет следовать намеченному плану, а не откладывать на завтра то, что можно не проспать сегодня, – поясняет за меня Джай, лениво развалившийся на табурете и невзначай чистящий перья все это время.
– Но кто они такие, чтобы решать, чему быть, а чему – нет? Они могут только предположить, каким будет день. А что выйдет в итоге – решать Вселенной, – говорит королева, глядя сквозь нас из-под рыже-коричневых век.
Мы с Джаем переглядываемся. Он ожидает, что я легким движением нейрита подскажу ему ход разговора, а у меня своих идей нет. Пока мы косимся друг на друга, королева решает продолжить.
– Естественный ход вещей – от жизни к смерти. Ничего больше в нем нет и быть не может.
Я думаю, что стоящие на ветках над нами небесные люди находятся на финишной прямой своей цели жизни. Интересно, что, если кто-то из них упадет прямо сейчас. И интересно, если они никогда не рождались, и никогда не умрут, какое такое движение от жизни к смерти?
– Он мыслит не в том направлении, – королева опустила глаза, задумавшись на мгновение, – Если бы смерть была целью, – она берет маленький нож и неожиданно демонстрирует тупой его стороной на моем запястье, как стоит достичь высшей реализации, – Они все ее бы достигли. Но она не цель. Она итог.
От внезапного прикосновения королевы я немного опешил. Что это она себе позволяет, разве так можно? И, честно говоря, ощущенный моим нейритом ритм ее тела весьма и весьма странный. Она уже давно убрала от меня свои ледяные руки, а я все смотрю на свое запястье, пытаясь понять, что это было. Словно медузу потрогал. Не по ощущениям, а по ритму и информации. Уж не умерла ли она, часом? Лет пять назад.