Здесь довольно тесно. В отличие от остальных залов лаборатории, эта комната небольшая и белых стерильных стен практически не видать за стеллажами с расходными материалами, лекарствами и бумагами. Это скорее личный кабинет, чем рабочее место. Здесь могут отлеживаться только свои.
За рабочим столом сидит Страль, смотрит диаграммы на экране. Листает бесконечные таблицы статистики. Сравнивает с показателями прошлых недель. Для нее в них все очевидно, она знает, куда смотреть.
Я сижу на неудобном стуле около койки и смотрю на серо-белое лицо ученого.
– Страль, – глухо позвал Саймон, не открывая единственный уцелевший глаз.
– Да, персик? – отозвалась она своим вечно ласковым, позитивным голосом, не оборачиваясь.
– Добавь успокаивающее в воду в третьем секторе. Два процента.
– Будет сделано. Расслабься, я обо всем позабочусь, а тебе нужно отдохнуть.
– Им очень тревожно…
– О чем речь? – спрашиваю я Страль после минутного молчания.
– В третьем секторе оплодотворенные самки вынашивают наших будущих гибридов. Они чаще всего не в восторге от принудительной беременности, что само по себе скверно, им не нужно волноваться. В редких случаях, они пытаются навредить себе и будущему ребенку, поэтому важно вообще не давать возможности беспокоиться.
– Разве вы еще не перешли на эксплуатацию искусственного организма?
– Нет, у нас только одна синтетическая утроба и ее возможности очень ограничены. Все еще используем людей.
– Как-то это нехорошо.
– Ну извините. Пятьдесят лет назад искусственного оплодотворения не было, вот это было нехорошо. Мы стараемся как можем.
Я думаю, как глупо из моих уст звучит это «Нехорошо». В чем принципиальное отличие, подселяешь ты в женщину нежеланного ребенка или загружаешь в голову чужеродные мысли? И там, и там нечто сродни преступлению против личности.
Вот только в моем случае есть конкретная конечная цель махинаций… Хотя погодите, здесь тоже есть. И в обоих случаях человек не может судить, насколько цель благородна и оправдана. Я немного спотыкаюсь о клубок сложного этического вопроса и решаю думать о своих прямых обязанностях.
Я получил из головы Саймона облик злоумышленника, а заодно скопировал все, что происходило с ним последние несколько месяцев. Я бы взял вообще всю информацию, но и это – колоссальный объем, я перегружен, мне думать и думать, пока все утрясется.