Для конституций конца XVIII – начала XIX века, в основе которых лежали идеи Монтескье, основой являлась гарантия прав и свобод человека и гражданина. Главным смыслом создания конституций предполагалось обеспечение свободы и безопасности человека, защиты его от произвола (включая произвол, исходящий от государственной власти), восприятие гражданской свободы как свободы политической. Такой подход вполне объясним: в силу существовавшей в тогдашней России правовой традиции и культуры взаимоотношений между властью и личностью отечественным мыслителям было сложно понять и усвоить принципиальное положение классического либерализма о том, что свобода личности является отправной точкой политического и социального устройства.
Сущность правовых реалий первой четверти XIX века наглядно демонстрируют такие акты, как Польская хартия (1815) и Уставная грамота Российской империи (1820). В последнем из названных документе понимание гражданских прав и свобод изменено по отношению к первому: права граждан России рассматриваются не как естественные (т.е. присущие изначально каждому гражданину), а как некие «ручательства», установленные самодержцем-монархом. При этом принадлежность к нации обеспечивала гражданину полный объём гражданских прав, то в «Уставной грамоте» не найти термина «российские граждане», но используется понятие «российские подданные».
Показательно, что первым из прав граждан и в «Польской хартии», и в «Уставной грамоте» обозначена свобода вероисповедания, а следом – равенство всех граждан перед законом (в «Уставной грамоте») и свобода печати (в «Польской хартии»). Есть в положениях этих документов и нормы, формально гарантирующие неприкосновенность личности, свободу перемещения, неприкосновенность собственности. В известной степени можно говорить о том, что эти нормы российского права заимствованы из французской хартии 1814 года, а та, в свою очередь, базируется на положениях «Декларации прав человека и гражданина» (1789).
Исследователи декабризма как социально-политического явления связывают рассмотрение вопроса декабристами о гражданской свободе, ее рамках и гарантиях с представлениями о реформировании социальной структуры общества. Однако даже в «Русской Правде» П. И. Пестеля и в «Конституции» Н. М. Муравьёва представления о реформировании российского общественного устройства изложены непоследовательно. В силу этого декабристов возможно оценивать как идеологов скорее политического, а не социального реформирования.