Они не могли знать больше, даже если бы захотели. Они только начинали учиться понимать свою собственную историю. Ничего подобного тому, что мы сегодня называем этнической историей, тогда было невозможно. Букчин подразумевает, что Век Разума был первым историческим периодом. На самом же деле он был последним периодом, когда отсутствовал принцип историзма.
В эпоху Просвещения постулировалась универсальная и неизменная человеческая натура. Люди всегда и везде одинаковы: различны только их обстоятельства.8 Философы исходили из того же, из чего исходит Букчин: «Данные наблюдений за всеми людьми во всех ситуациях должны быть опытным путём перевёрнуты вверх дном, чтобы установить подлинность тех неизменных и универсальных принципов человеческой натуры, которые бы по естественным мотивам были признаны само собой разумеющимися».9 (Поразительно похожим языком написана рецензия в малодоступном научном издании на одну из худших книг нашего профессора: «Образованность не является ни присущим ему качеством, ни точкой его опоры»; скорее, его «метод в том, чтобы перевернуть вверх дном мировую историю – более или менее случайным образом» в поисках примеров, якобы подтверждающих его тезисы.10) Согласно Юму, похожие обстоятельства есть причина похожего поведения: «Общепризнано, что существует значительное единообразие в поступках людей всех наций и эпох и что человеческая природа всегда остаётся одинаковой во всех своих принципах и действиях. Одинаковые мотивы всегда порождают одни и те же поступки».11 Политик в Британии и Америке XVIII века, к примеру, в той же ситуации поступит так же как афинский, римский или флорентийский политики из рассказов Фукидида, Ливия или Макиавелли (который, кстати, вывел то же наблюдение12). У философов всё время попадаются такие заявления, как у Монтескьё: «Удивительно, что и современная история даёт нам пример того, что произошло тогда в Риме: ибо люди во все времена испытывают одинаковые страсти, но поводы, приводящие к великим переменам, различны, хотя причины всегда те же самые».13 Так что у первобытных людей и поучиться было нечему. Они являлись всего лишь примерами той ступени развития общества, что была знакома по сочинениям Гомера, Гесиода, Тацита и по Ветхому Завету. Наш профессор без объяснений осуждает такую точку зрения как «социобиологический нонсенс».