От подобного пренебрежения к персоне
собственного создателя королю захотелось врезать кулаком прямо в
эту наглую морду. Да толку-то. Стучи не стучи (а он стучал, и не
раз), этот экземпляр уже не исправишь. Чем его переманил на свою
сторону мейстер, барон так до сих пор и не смог понять.
- Сам знаешь, что к нему. Открывай.
По роже сейчас дам, - тем не менее, рыкнули в исхудалое лицо.
- А-а… Понятно!
Что там стало понятно мусорщику
неизвестно, но лысая башка скрылась, чтобы через секунду открыть
дверь.
- Не убрано, - почесывая череп
когтистой пятерней, мусорщик посторонился, пропуская.
Сгорбленная исхудалая фигура с
огромным мешком за спиной молча дождалась, пока король войдет в
помещение. Лязгнул дверной засов. Завывание холодного ветра и крики
безумной толпы окончательно оборвались. Прокашлявшись от ударившего
в нос запаха гнили и помоев, хозяин цитадели спешно зашагал вперед.
Без особого интереса, ибо ничего нового, на ходу заглядывая в
рабские клети, громила двигался сквозь казематы.
- Прошу… пощадите! – сотни худых рук
потянулись к ногам спешащего короля.
Убийцы, насильники, проститутки,
должники - в общем, законные обитатели этого захудалого
мирка-свалки пачками томились в многочисленных клетках каземат.
- Вонючий сброд! – король наотмашь
пнул одну из тощих рук, что едва не коснулась его сапога.
Раздался хруст ломаемых костей и
треск рвущихся сухожилий. Вся в перстнях и кольцах, пятерня
отлетела в сторону. Полумрак коридора заполнил протяжный вой, роняя
на грязный пол тягучие капли крови, обрубок дернулся обратно в
клетку.
- Портишь товар, барон, - недовольно
пробурчали позади мужчины.
Сутулясь, ибо по природе своей
слишком высоки для подобных помещений, мусорщик быстро проковылял
вперед по коридору. Обогнал короля, ловко поднял валяющуюся на полу
кисть, замер в ожидании. Долгих десяток секунд ничего не
происходило. Надрывно стонали в клетках сотни проклятых (второй
после мусорщиков источников дохода короля), сновали крысы по
клеткам, подъедая обгорающую плоть узников.
- Ну?! Что там? – барон приблизился к
неподвижной фигуре.
Словно отвечая на вопрос, худая
культя в руках мусорщика принялась стремительно осыпаться золой.
Целиком обугленная, испещренная прожилками желтого света,
конечность разрушалась. Многочисленные кольца, серьги и брошки,
живьем вшитые под кожу, сыпались в когтистую ладонь по мере того,
как тлел в руках мусорщика обрубок. Десяток секунд и от конечности
осталась куча драгоценных побрякушек да горка пепла.