– Я не боюсь, бабуль. Просто не очень хорошо себя чувствую. Наверное, перед критическими днями…
– О, твоя мама тоже очень страдала в эти дни.
Успокоив таким образом бабулю, остаюсь в комнате, пытаюсь увлечься романом Дэна Брауна. Обычно мне всегда это с легкостью удавалось…
Час ночи. А сон никак не приходит…
Не в силах вынести это, встаю с кровати. В такие моменты мое любимое снотворное – это телевизор. Включаю канал путешествий и немного помечтав быстро отрубаюсь.
Путешествия – моя мечта. Есть множество мест, где я хочу побывать. Давно об этом мечтаю, но отец не отпускает от себя…
Вдруг слышу шум на улице. Я думала отец и Наташа давно вернулись, слышала их голоса и машину во дворе видела…
Лай соседской собаки…
Прохожу по мягкому линялому ковру, открываю дверь и выглядываю в коридор. Тишина.
Спускаюсь на первый этаж, по узкому коридору к главной лестнице, ведущей в гостиную.
И тут мне мерещится резко промелькнувшая в большом оконном проеме тень.
Замираю, от неожиданности прикусываю губу и едва не вскрикиваю.
Это вор?
Сердце бьется так громко, что стук отдается в ушах.
А вдруг на жизнь отца снова покушаются?
Такое было однажды, подложили бомбу в его машину.
Правда я тогда совсем маленькой была, лет десять…
Но хорошо запомнила крайне напряженную атмосферу в доме, телохранители на каждом шагу…
Мне очень страшно, но я открываю входную дверь и выхожу на крыльцо. Оглядываюсь по сторонам…
Нет, конечно же это мое не в меру разыгравшееся воображение…
***
– Что с тобой такое, Милена, ты ничего не ешь, под глазами круги, – недовольно спрашивает отец за завтраком.
– Дорогая, зайди ко мне чуть позже, у меня есть отличный тональник…
Наташа смотрит на меня ехидно ухмыляясь. – Наверное это вчерашняя проповедь на бедняжку так сильно подействовала. Твоя дочь очень набожна, Анзельм.
– Огромное спасибо, дорогая. Обязательно зайду, – посылаю ей кривую улыбку и неловко беру нож и вилку.
Через силу заставляю себя глотать пищу, ужасно злясь на себя. Потому что слова Наташи разбуди вулкан внутри меня. В голову безжалостно хлынули непрошеные воспоминания о греховно‑сладостных ощущениях в исповедальне. Ужасаюсь тому, в какую бесстыдную распутницу превратилась за пару минут в объятиях порочного священника.
Презираю себя за это, ненавижу…
Если бы только испытанное мной было неприятно, отвратительно.