– Сейчас подойдет, ваша милость,– глаза сержанта вдруг заблестели.– Вот… – он положил два кожаных мешочка перед капитаном.
– Что это?
– Грабленое добро, ваша светлость, найденное в поясах мародеров.
Луис без особого интереса расшнуровал один: он был полон явно крадеными безделушками из серебра и золота, причем у большинства из них рубины и сапфиры покрупнее были выдраны «с мясом», впрочем, как и коронки, выломанные у жертв вместе с костью.
– Хорошо, оставьте, сержант. Разберусь. Всё?
Вместо ответа Винсенте лукаво улыбнулся:
– Вас просят на выход, сеньор.
– Кто?
– Та самая пташка, команданте, голос у которой, как ручей озера Буэна Виста.
«Черт, опять она со своей любовью, ведьма… От такой скорее повесишься»,– подумал Луис, нехотя поднялся и вышел.
Оставшись вдвоем с лавочником, Винсенте не замедлил бросить себе в желудок жареного цыпленка, выпить кружку вина и разжиться сигарой.
– Это тебе чаевые, амиго,– прихватывая со стола пару яблок, скупо звякнул монетой довольный сержант.
– Всего два сенса? – Лопес возмущенно приподнял брови.
– Перестань орать как мышь, рожающая ежа,– сержант грозно надулся.
– Помилуйте, уважаемый! Но какие же это чаевые?
– А ты, дурак, всё разом-то не трать! Ну-ну! Не таращь на меня свои наглые глаза, плут… Ты и так с любого сможешь снять сапоги на ходу… Радуйся, что остался жив… Ты вообще должен по гроб жизни бесплатно кормить королевских драгун, так-то! Мы в вашей деревне потеряли семь человек!
В это время на веранде заслышался голос капитана; сержант, погрозив кулаком хромоногому Лопесу, поспешил навстречу своему командиру.
* * *
– Калифорния… – слепой Рипозо растянул спаленные солнцем губы.– Ставлю свой гончарный станок против твоего коня под седлом, капитан… Это край духов и убийц,– он провел иссушенной глиной и водой ладонью по морщинистому лбу, поправляя черную повязку на глазах.– Что, разве не так?
Голос старика резанул слух. Он напоминал глухие удары бубна, в который бросили горсть речной гальки.
– Да, трупов хватает,– кивнул Луис и брезгливо поморщился, когда индеец вновь улыбнулся, на ощупь похлопав его по щеке, как умную собаку.
– Вот-вот, сынок. Целые лиги савана для гробов, вот метка этих гор. Уж мне-то ты можешь верить. Жутью здесь веет… и слугами Омолу4.– Он помолчал, будто прислушиваясь к голосу предков, а затем продолжил, развалившись на стуле: – Это теперь я, распухший от пива и тулапая