– Что это такое?
– Это сложно объяснить, – старик защелкал пальцами в воздухе, пытаясь подобрать слова, – лучше ты посмотришь на Хроники своими глазами.
Найд поднялся с места, собираясь следовать за стариком.
– Правда, Хроники Скорби могут лицезреть только высшие иерархи Храма, – сказал Первожрец.
Странника расперло от гнева – ну что за вздорный старик, сначала поманит и пообещает показать что-то интересное, а потом тут же обломит.
– Но есть выход. Принимай заслуженную награду, – жрец порылся в складках своей тоги, выудил из нее небольшой предмет и протянул его страннику.
На тонкой цепи, больше похожей на шнур, потому что ее звенья было сложно различить глазом, висели два сложенных крыла, отлитых из невесомого матово-серебристого металла. Найд подкинул безделушку на ладони, на вес она оказалась легче перышка.
– Большой Амулет Храма. Из небесного серебра, – пояснил Первожрец, – теперь ты всегда желанный гость в Храме и здесь для тебя нет закрытых дверей. Ну и я могу выполнить одно твое пожелание.
Найд вытащил кинжал и положил его перед стариком.
– Благословите мой кинжал, сделайте его грозой убийц.
– Хорошее желание. Благородное. Только вот название у твое ножика еще то. Идеально подходит, для освящения, – пробурчал старик, но ладонь над кинжалом простер.
С руки Первожреца сорвалась ярчайшая искра и ударила в лезвие. Вслед за ней раздался гром, который заставил пошатнуться не только Найда, но и неколебимых как столетние скалы храмовых бойцов.
– Готово, – потирая ладони, произнес старик.
Найд осмотрел клинок, в том месте, куда ударила миниатюрная молния, на металле осталась ярко-синяя клякса с разводами. Кинжал получил новое имя, и звучало оно действительно странно – «Блудный Праведный Кот». Кроме имени он получил еще и одно свойство, урон по преступникам он наносил двойной.
– Счастлив? По лицу твоему вижу, что да. Пойдем, покажу тебе, от чего стоит скорбеть, – первожрец сделал знак храмовым воинам, чтобы они следовали за ним.
Летать по Храму Воздуха, пронизанному коридорами без всяких глупостей типа лестниц, самостоятельно странник не мог, поэтому он вновь «оседлал» жреца-привратника. Тому роль ездового пони нравилась мало, поэтому жрец был рад, когда высадил Найда на небольшую площадку перед каменной двухстворчатой дверью. На ее сероватой поверхности был высечен барельеф, изображающий атакующую птицу, как бы падающую на зрителя растопырив мощные длинные когти. Зеленые глаза птицы, сделанные из переливающихся и отбрасывающих лучики света в разные стороны изумрудов, смотрелись как живые.