Внезапно, тихую, в некотором смысле, даже умиротворяющую картину,
прерывал протяжный крик. Входные двери распахнулись и из
охваченного пожаром дома выскочил сильно обгоревший человек.
Норманн откинул в сторону специальную газовую горелку, спешно
стянул с себя защитную каску и побежал к мужчине. Оказывать любую
помощь диссиденту было запретным делом: военных, членов Комитета по
борьбе с инакомыслием, партийцев за это ждал расстрел; простых
граждан приговаривали к лагерным работам и он это знал не хуже
других. В пару прыжков Ньюман преодолел расстояние до обгоревшего
человека. Тот, упав, без движения продолжал лежать на животе.
Перевернув его на спину, Норманн в ужасе отскочил в сторону. В
обгоревшем до безобразия трупе он узнал себя....
...
– Весь мир, как я уже и говорил, плод нашего больного воображения.
Созидая, что-либо, мы думаем, что станем частичкой вечного,
разрушая – напротив, освобождаемся от него. Но на самом деле всё
менее романтично – это система жизни, заложенная в человеке с
самого рождения. Одних она побуждает творить, хотя они прекрасно
понимают – ничто не вечно; других побуждает разрушать, хотя они
понимают, что не разрушат мир до основания. Система жизни, – этими
словами сосед Ньюмана по палате закончил свой диалог со стеной, так
как его «собеседник» не отвечал, он повернулся к Норманну. Сам
Норманн, не отошедший от кошмара, вытирая пот со лба, был погружён
в очередную мысль, тесно связанную с его сном, со всей его
жизнью...
– Нет, это не так, – начал было он, но был тут же прерван на
полуслове.
– Ты загнан в угол и, прежде всего, самим собой. Отрицаешь
собственные ошибки, отрицаешь себя самого. Работая в Комитете по
борьбе с инакомыслием ты прекрасно понимал на что идёшь и делал это
осознанно.
– Пропаганда...
– Отрицая, Ньюман, ты разрушаешь самого себя – ты был частью этой
пропаганды. Активным сторонником с самого начала революции,
строительства первых баррикад, первых захватов административных
зданий и банков. Только имея такой послужной список можно стать
членом КПБИ.
– Но сейчас я против этого режима.
– Пропаганда изменилась, людям стали надиктовывать совершенно новые
идеи, а так как их концепция оказалась схожей с той информацией,
что ты получал в детстве – ты охотно принял эти идеи. Не хочешь ли
сказать, что отвергнуть идеологию партии стало личным решением и
тебя к этому никто не подталкивал?