Бабуля пережила две мировые войны. В Первую мировую ее муж провел во Франции пять долгих лет. Судя по документам, в семнадцать лет Берт работал помощником мясника. В 1914 го-ду его призвали в Королевскую полевую артиллерию, где он стал наводчиком. К армейской дисциплине Берт привык не сразу. В августе 1915 года его на семь дней посадили на гауптвахту за «непристойные выражения в разговоре с офицером». Но к моменту демобилизации в 1919 году он уже стал сержантом и успел повоевать на Сомме, в Лоосе, Альберте, Вими-Ридже и Аррасе, был дважды ранен, причем один раз в голову.
В 1948 году Берт умер от сердечной блокады, вызванной оторвавшимся тромбом. Сына он пережил всего на пять лет, бабуля же прожила со своими воспоминаниями и черно-белыми фотографиями до 1969 года. Она сохранила кокарды мужа и сына, а дедовы медали лежали в небольшой коробочке в ящике шкафа. Иногда бабуля их доставала и показывала мне.
Я очень любил бабулю и не мог понять, почему мама, ее дочь, вечно на нее злится и ругается с ней. Думаю, что, потеряв мужа и сына на службе Отечеству, после войны она потеряла и дочь.
В тот день, когда бабуля умерла, мама не разговаривала с ней. Мать отправила к ней меня, чтобы я покормил ее обедом. Меня, четырнадцатилетнего, роль посредника очень удивляла. Бабуле было семьдесят четыре года. Она была очень хрупкой и грустной. Вот уже несколько дней она плохо себя чувствовала. Приходил доктор – да, да, в те времена врачи еще ходили на дом! – но не нашел ничего необычного. Я поставил поднос на стол рядом с ней. И услышал последние слова бабули, обращенные ко мне – и ко всем на Земле: «Дорогой, чем я на этот раз обидела твою мать?» Впервые в жизни я ощутил болезненное стеснение в груди – заболело сердце. Я поцеловал бабулю в пергаментную правую щеку, сказал, чтобы она не беспокоилась, и постарался сдержать слезы, возвращаясь к маме на кухню.
Через полчаса я вернулся, чтобы забрать посуду. Бабуля не прикоснулась к еде. Мертвая, она сидела в кресле возле камина точно так же, как и когда я уходил.
Она купала меня маленького перед этим камином. Угольки мерцали, отбрасывая странные тени по комнате. А я сидел в пластиковой ванночке и зачарованно смотрел на золотые искры, улетающие в трубу. Бабуля всегда говорила, что это феи, которые улетают спать на крыши города. В такие моменты по радио всегда звучала музыка. Мне было не больше пяти лет, но я до сих пор помню печальный мотив, часто звучавший на любимом канале бабули: «Спой что-нибудь простое, печали все уйдут, спой что-нибудь простое, только для нас с тобой…» Столько лет прошло, а я помню все как сейчас…