— Смелей, Лика, — дядя Сережа не дает мне тормозить, настойчиво подталкивает в спину к лифту.
Панорамному, да.
Я не боюсь высоты, но все же…
Мне кажется, что с пятнадцатого этажа, на который мы возносимся, я вижу крышу своего дома на той стороне реки…
Другой мир, который тоже есть. И никуда не исчез.
И трупы в моей квартире никуда не делись. И отчим в луже крови… Он жив, интересно?
А мама? Что она подумает, когда увидит это все?
— Так, Лика, — перед дверью в квартиру дядя Сережа меня тормозит, смотрит серьезно, без привычного уже добродушного юморка во взгляде, — ты должна быть хорошей девочкой, поняла?
— В смысле? — хлопаю я ресницами, начиная подозревать самое худшее. Ну, а почему бы нет? Я — та еще лохушка, поехала с дядькой с пистолетом фиг знает, куда… — Там не отец? Вы меня в бордель привезли, что ли?
Дядя Сережа пару секунд ошалело переваривает мои слова, затем усмехается:
— Нет, Лика, не в бордель. Ему не ляпни такое. Твой отец… Он непростой, ты поняла уже, да?
Киваю. Как не понять?
— И он не привык, чтоб ему… Отказывали.
— В смысле?
— В смысле, ты должна кивать и соглашаться, Лика.
— А если я буду против чего-то?
— А это уже твои проблемы. Да и выбора у тебя нет теперь.
7. Глава 6
— Ну, ничего так, — тот, кого мне теперь надо считать своим отцом, осматривает меня медленно, и взгляд такой тяжелый и холодный, что мне на мгновение хочется куда-нибудь сбежать. Далеко. Подальше из этой, очень, кстати, шикарной квартиры, огромной, с панорамными окнами в пол и серой мебелью, такого же холодного мертвого оттенка, как и глаза моего отца.
Клянусь, он меня словно на куски распилил уже своим ножевым взглядом!
Ни присесть не предложил, ни представился даже!
Про отеческие объятия я вообще умолчу.
Клянусь, киллер дядя Сережа душевней в миллион раз!
Переминаюсь с ноги на ногу, не зная, куда деть руки и радуясь, что хоть сумку догадалась прихватить, есть, за что подержаться!
Отец, между тем, удовлетворившись осмотром и словно потеряв ко мне интерес, поворачивается к дяде Сереже:
— Ну?
— Ну ты был прав, — тот проходит в комнату, валится на диван, вытягивает ноги и выдыхает, — заебался. Старею, блять.
— Сколько?
Отец подходит к столу, подхватывает пачку с сигаретами, прикуривает, щурится сквозь дым на дядю Сережу.
Тот косится на меня. Отец отслеживает взгляд, усмехается: