Мы с радостными воплями рванулись в сарай, где обычно мололи муку, и увидели позади коровы маленькое тельце, покрытое липкой жидкостью. «Вот и славно, телочка!» – удовлетворенно воскликнул отец.
«Вот уж диво дивное, – раздраженно откликнулась тетушка. – Как женщина родит девочку, мужчины пригорюниваются; а как корова принесет телочку – улыбаются во весь рот!»
«Так телочка вырастет, может телят наплодить!» – сказал отец.
«А у людей что? Маленькая девочка вырастет, разве не сможет тоже детей нарожать?»
«Это дело другое», – сказал отец.
«И чего тут другого!» – не отступала тетушка.
Увидев, что она разволновалась, отец не стал больше с ней спорить.
Корова, повернувшись к телочке, вылизывала ее мокрое тельце. Ее язык, похоже, имел чудодейственное воздействие, придавая силу тем местам, где он прошелся. Все наблюдали за этим, вздыхая от нахлынувших переживаний. Глянув украдкой на тетушку, я увидел, как она стоит, раскрыв рот, и ее взгляд исполнен любви, словно это ее корова облизывает своим языком или она сама облизывает телочку. Когда корова облизала ее почти всю, телочка, дрожа, встала на ноги.
Мы нашли таз для умывания, налили воды, принесли мыло и полотенце, чтобы тетушка могла помыть руки.
Бабушка сидела у очага, раздувая мехами огонь, а матушка стояла перед каном и раскатывала тесто для лапши.
Помыв руки, тетушка заявила: «Умираю, как есть хочется! Сегодня в вашем доме поужинаю».
«А разве это и не твой дом?» – спросила матушка.
«Так-то так, – сказала бабушка. – Только вот она уже сколько лет ни разу ложки в котел не запускала».
Прабабушка в это время стояла у окружавшей двор стены и звала тетушку вернуться в дом и поесть. «Я же не задаром на вашу семью работаю, – отвечала тетушка. – Вот здесь и поужинаю». – «Тетка твоя завсегда переживает, – продолжала прабабушка. – Съешь у нее чашку лапши, так всю жизнь поминать будут». К стене с кочергой в руках подлетела бабушка: «Коли голодна, зайди да съешь чашку, а коли нет – катись отсюда». – «Не буду я ничего твоего есть», – отвечала та.
Когда лапша поспела, матушка положила с горкой большую чашку и велела старшей сестре отнести прабабушке. Лишь через много лет я узнал, что она так спешила, что грохнулась, как собака кидается за кучкой дерьма, лапша рассыпалась, а чашка разбилась. Чтобы ее не ругали, прабабушка принесла другую чашку из дома и велела сестре отнести обратно.