за пачку, все вместе и тридцати юаней не стоит, – и за каждый пакетик получила с нее сотню. Та обрадовалась донельзя, забралась в свой красный лимузин и умчалась. А сегодня после полудня этот чиновник и его любовница с пухлым сыночком на руках заявились изъявлять благодарность с хорошими сигаретами и хорошим вином. Говорит, мол, хорошо, что приняла мое чудодейственное средство, иначе как бы смогла родить такого славного сына! – И, расхохотавшись, тетушка схватила стопку, которую со всем почтением поставил перед ней старший брат, опрокинула и хлопнула себя по ляжке: – Рассмешили, сил нет. Ну сами посудите, эти чиновные, все якобы с каким-никаким образованием, почему они такие тупые? Ну как можно изменить пол плода? Будь у меня такие способности, давно бы уже Нобелевскую премию по медицине получила, верно? А ну плесни мне! – стукнула тетушка пустой стопкой. – «Маотай» не открывайте, оставим старшему брату.
– Нет-нет, – торопливо запротестовал отец. – Для моего брюха пить такое вино – пустая трата.
Тетушка сунула «Маотай» ему в руки:
– Тебе даю, тебе и пить.
Отец погладил ленту на бутылке и осторожно спросил:
– Сколько одна такая бутылочка стоит?
– По меньшей мере тысяч восемь, наверное! – ответила тетушка. – Слыхала, недавно цена еще повысилась.
– Силы небесные! – охнул отец. – Какое же это вино, это просто нектар, как говорится, слюна дракона и кровь феникса, да и то не может столько стоить! Цзинь пшеницы стоит восемь мао, а бутылка вина – десять тысяч за цзинь, что ли? Это мне целый год горбатиться, и то на полбутылки не заработаю. – И двинул бутылку тетушке: – Забери-ка ты ее лучше обратно. Я такое вино пить не стану, много чести, помру еще раньше времени.
– Тебе даю, тебе и пить, – повторила тетушка. – Да и не я тратилась, покупала. Не станешь пить, ну и зря. Это как в свое время в Пинду на банкете у японских чертей: не хочешь есть, ну и зря. А я поела, хоть и на дармовщинку. Разве поесть задаром не значит поесть?
– Так-то так, – не сдавался отец, – но вот подумать только: как может такая малость ядреной водицы стоить стольких деньжищ?
– Вот что тебе непонятно, брат, – кивнула тетушка. – Скажу тебе так: ни один из тех, кто пьет это вино, сам за него не платит, сами они могут позволить себе лишь такое. – Она подняла стопку и снова выпила одним махом. – Тебе уж за восемьдесят, будешь откладывать, отказываться пить, сколько тебе еще лет остается? – И стукнула себя в грудь: – Перед всем этим младшим поколением я, твоя сестра, вот что скажу: с сегодняшнего дня буду носить тебе «Маотай»! Чего нам бояться? Прежде мы боялись то волков, то тигров. Чем больше боишься, тем больше нечистой силы является страх нагонять. Налей-ка еще! Или сами не видите? Из-за вина, что ли, переживать?