Давно проверенная тактика и на этот
раз не подвела. Молодая медсестра быстро пробежала глазками по
раскрытым документам.
– Геннадий Григорьевич Мастэн
находится в девятнадцатой палате, это на первом этаже, –
администратор обворожительно улыбнулась. – Сейчас как раз время для
приёма посетителей. Вы можете к нему пройти. Только наденьте халат
и бахилы. У нас с этим строго.
– Непременно, – Николай Павлович
запихнул паспорт и удостоверение личности в нагрудный карман
рубашки.
Вешалка с халатами для посетителей и
пластиковая корзина с синими одноразовыми бахилами нашлись тут же
возле стойки администратора.
– Скажите, пожалуйста, – Николай
Павлович накинул на плечи почти белый халат, – а часто ли у
Геннадия Григорьевича бывают посетители?
Тень задумчивости тут же накрыла
личико молоденькой медсестры.
– На моей памяти Геннадия
Григорьевича от силы раза два навещали престарелые родители. Да, –
личико медсестры тут же просветлело, – ещё в трёх-четырёх случаях
приходили его бывшие сослуживцы.
– Благодарю вас, – напоследок Николай
Павлович вежливо склонил голову.
То, что у Геннадия Григорьевича с
посетителями негусто – великолепно. Очень слабые социальные связи.
Одиночку гораздо легче подбить на смертельно опасную авантюру,
нежели отца многочисленного и дружного семейства.
Интернат с милым названием «Липки»
очень даже ничего. Правительство России наконец-то осознало простую
истину: если народ не будет содержать свою армию, то ему всё равно
придётся содержать армию, только чужую. Да и на военной медицине
перестали экономить. Ремонт в «Липках» был не так давно. Пусть на
пятёрку он не тянет, но четвёрка более чем твёрдая. Само здание
построено во времена СССР, но с тех пор его внутреннее убранство
существенно преобразилось. Заменены все без исключения двери. На
окнах вместо деревянных рам со щелями в палец толщиной появились
современные стеклопакеты. Подвесной потолок выложен белыми
плитками. Вместо ламп накаливания со стальными круглыми абажурами
появились квадратные светильники с четырьмя длинными лампами.
Николай Павлович прищурился, может быть даже на светодиодах.
На очередной двери по левую руку
блеснул жёлтый номер с цифрой девятнадцать. Должно быть, это здесь.
Николай Павлович аккуратно надавил на бронзовую ручку. Белая дверь
тут же легко распахнулась.