Верблюд сразу же выбросил из головы
мысли о самоубийстве. Но, на всякий случай, спрятал подальше и
понадёжней безопасную бритву «Нева». Давняя привычка выживальщика
так и не позволила ему ни втихаря выбросить её, ни отдать
медсестре. А вдруг? Как бы не радовалась душа, а червячок сомнения
всё равно остался.
«А вдруг» чуть было не наступило. Две
недели благополучно минули, однако Верблюда так никто и не забрал
из таких милых, таких заботливых, но таких ненавистных «Липок».
Благополучно минула ещё неделя. А потом ещё и ещё одна. Ожидание
превратилось в вечность. Единственное, что удержало Верблюда от
поползновения достать обратно безопасную бритву «Нева» и попытаться
пустить её в дело, так это еженедельные звонки Николая Павловича.
Куратор секретного правительственного проекта не забыл о нём. Одно
плохо – телефонная связь, сотовый дежурной медсестры, не имела
никакой защиты. Николай Павлович, как и прежде, наотрез отказывался
рассказать хоть какие-нибудь подробности.
Два месяца, целых два долгих месяца,
Верблюд прожил как на иголках, на нервах, в ожидании самого
настоящего чуда. Однако, как ни странно, даже одной теоретической
надежды вполне хватило, чтобы он прибавил в весе пару кило, сошла
былая бледность, а кожа на щеках разгладилась. Если бы он только
мог, то обязательно вскочил бы на ноги и сплясал бы гопака, когда
однажды днём к нему в палату вошёл Сильвестр Игоревич и поздравил с
возможностью вновь стать полноценным человеком. Ну или хотя бы
чуточку более здоровым, как потом добавил главврач «Липок».
На следующий день «Газель»,
медицинская машина «Липок», привезла Верблюда на какой-то
Подмосковный аэродром Министерства обороны. Было бы очень здорово,
если бы Сильвестр Игоревич, либо кто иной из медицинского персонала
«Липок», сопроводил бы Верблюда до секретного объекта. Но, увы, с
главврачом пришлось расстаться прямо у ворот аэродрома Министерства
обороны. Молчаливые военные без лишних слов докатили Верблюда в
инвалидном кресле до военно-транспортного АН-70. Хорошо, что хоть
закрепили его возле овального иллюминатора. Именно так Верблюд
понял, что военный самолёт взял курс куда-то на восток России.
Причём очень и очень далеко на восток.
Обилие новых впечатлений сморили
Верблюда. Ведь он два года не казал носу за пределы «Липок». Когда
под иллюминатором потянулись бесконечные белые поля облаков,
Верблюд и сам не заметил, как задремал. Ему не помешали ни бешеный
рёв винтов, ни тряска, ни самое удобное для отдыха инвалидное
кресло. А всё потому, что где-то в глубине души уже проснулись
казалось бы забытые навыки. В не таком уж и далёком прошлом Верблюд
налетался на всяких разных военно-транспортных самолётах. Главное,
нашлась точка для опоры головы.