— Я… — слова застревают где-то в горле. В ушах стучит кровь.
— Ярина? - Голос отца становится громче за дверью.
Дёргаю головой, но вырваться из хватки совсем не получается. Он сильный.
— Уже почти готова! Сейчас выйду! — Кричу отцу.
Марат хищно улыбается. Его пальцы, холодные и жёсткие, чуть ослабляют хватку, но он не отпускает.
— Умница. А теперь спровадь его отсюда, - шепчет, но как будто каждое слово чеканит.
Вдыхаю глубже. Пытаюсь скрыть дрожь, но это сложно, когда взгляд Марата меня просверливает. До нервных клеточек добирается. Импульсы пускает. Ещё немного и просто двести двадцать меня долбанёт и всё.
— Кафаров тебя искал, — выпаливаю в сторону двери, и голос почти не дрожит. Почти. — Кажется, пошёл в сторону столовой!
— Твою ж... Я его найду. А ты выходи. Только попробуй всё испоганить!
Шаги отца удаляются.
Я обессиленно назад подаюсь, но Марат не отпускает. Его лицо оказывается слишком близко.
— Изворотливая. Мне нравится. Молодец, — шепчет мне на ухо. Его голос низкий, угрожающий. От него по телу мурашки, хотя совсем не те, что бывают в романтических моментах. Это страх. Чистый и пугающий.
Марат резко разжимает пальцы. Шею мою больше не сжимает. А я чуть на пол не валюсь от неожиданности. На секундочку можно было подумать, что он интерес ко мне потерял. Но это иллюзия. Он снова телефоном перед глазами машет. Моё личное маленькое напоминание о том, что я в полной…
— Завтра вечером, — его слова звучат как приговор. — В моём кабинете. И я не советую рисковать.
Кафаров дверь открывает. Выходит. И я остаюсь одна, сползаю по стене, хватаюсь за шею. Дышу тяжело, рвано. К чертям собачьим, раф! Антону потребуется новая жизнь. Потому что в этой я тебя с землёй сравняю. Единственное, на что я ещё надеюсь, так это на то, что мы с Антоном придумаем, как стереть доказательства. Чтобы у Кафарова на меня ничего не было. До завтра... Это же так дохрена времени!
На секундочку взвыть хочется. Всхлипнуть. Шоколадку и какао. Я, между прочим, стресс только что пережила!
Привожу дыхание в порядок. Пару секунд назад меня чуть не задушили, а я тут пытаюсь сделать вид, что всё нормально. Отлично, просто шикарно.
Выхожу из уборной, стараюсь не шуметь. Иду в общую комнату, где меня ждут. Ясмина играет на пианино. У неё красиво получается. Отец отслеживает каждую ноту, как будто это его личный концерт. На лице гордость такая, что аж зубы скрипят. В мою сторону он так никогда не смотрел. Ну и ладно. Мне не нужно. Честно. Совсем. Пофиг.