- Я улетаю с Дикой Охотой, так что не стоит приводить меня в порядок.
- Тогда зачем я вам? – удивилась Арин, - хотя… вы хотите привести себя в порядок в другом смысле? Хотите секса? У вас же есть свои фаворитки.
Доран посмотрел на нее так, то стилист мигом потупилась и пробормотала какие-то извинения за свою глупость.
- Какие слухи во дворце? – поинтересовался Доран.
- Мой Король, вы можете узнать и от Теней.
- Но я спрашиваю тебя. Ты и твои помощницы – самые болтливые фейри при Дворе. Что говорят подданные?
- Если вы имеете в виду Рору, то особых слухов нет, - пожала плечами Арин, - Для многих она по-прежнему в статусе рабыни. А сбежавшие рабы не так важны обществу, как, например, сбежавшая Королева.
- Ну да, - пробормотал Доран, который особо не распространялся о происхождении Авроры.
- Что ей нужно?
- Простите?
- Вы обе женщины, Арин. Как думаешь, что ей нужно? Какого Хаоса она сбежала?
Стилист потянулась к лицу, словно собиралась почесать кончик носа, но в последний момент спохватилась. Поправила волосы, проговорила тихо:
- Король, она воспитывалась людьми, она считала и, скорее всего, до сих пор считает себя человеком. А вы же знаете: людской род всегда славился своими непонятными поступками. Но судя, по всему, ей хотелось свободы. На Аврору слишком многое свалилось, она просто запуталась.
- Хорошо запуталась! - рявкнул Доран, так что Арин подпрыгнула, - и решила удрать. Отличное решение! Достойное пары Короля!
Он махнул рукой в сторону выхода:
- Иди отсюда.
Миг, и Арин след простыл, только в воздухе повис фруктовый запах духов, разработанных ею самой. Приятный, кстати, аромат, волнующий и напоминающий о лете. О настоящем земном лете. Здесь, в Руадхе, смены времен года не было. Всегда сумрачная и теплая погода. Тогда как у Неблагих – стылая зима, а у Благих – приторное лето с бабочками, стрекозами и танцующими единорогами.
Но фруктовый запах быстро исчез, его вытеснил тот, от которого внутри все начинало то болеть, то сходить с ума, а то и вызывал яркую злость. До сжимания кулаков и выплесков магии, чего с ним не случалось уже сотни лет.
Запах Роры. Ее собственный, смешанный с нежным, лавандовым. Именно таким ароматом она предпочитала пользоваться здесь. И теперь он врезался в сердце, остался незаживающей раной. Глубокой и пульсирующей от малейших воспоминаний.