Мачеха подняла на меня холодный взгляд своих прекрасных голубых глаз, и я в очередной раз ощутила себя дурнушкой рядом с ней. После всей этой беготни вид у меня был как у побирушки, а она вся светилась изысканностью и красотой. Пшеничные с переливами золотого волосы, даже в тугой причёске были подобны сказочным. Мои чёрные как смоль, сейчас казались грязными. Я вся была неуместна в этой ярко-красочной обстановке.
- Всё бегаешь?! – нарушила тишину Её величество, на меня даже не глядя, словно я муха, случайно залетевшая в её покои.
И продолжила вышивать подушку. Уже весь замок в этих её подушках с цветами. Как же я их ненавижу.
- Бегаю! – подтвердила я бесстыдно, не сводя с неё глаз.
Почтения никакого не оказала, зайдя в комнату. Когда мы одни нет смысла лицемерить. Эта выскочка старше меня всего лишь на десяток лет и не достойна моего уважения.
Очень хотелось прошептать заклинание, что превратит её в ползающее насекомое. Язык просто таки чесался, а губы сами складывались в правильные звуки. Но, увы. Ничего не получится. Эта кукла обвешалась антимагическими талисманами. Как ни прискорбно, но приходилось терпеть. Жаль, было бы забавно посмотреть на зелёную гусеницу в розовых кружевах.
- Что ж, - она деланно вздохнула. – Придётся казнить всю твою охрану, они в очередной раз не справились с задачей.
- Казните! – выдала я равнодушно.
«Как же, казнишь ты своих людей, - подумала про себя. – Кто ж тогда за мной следить будет? Ройте сами себе яму. Если всех пере казнить, некому меня будет стеречь».
- И тебе не жаль этих солдат? – проговорила Лусия, протягивая длинную нить в иголку.
«Почему мне должно быть жаль твоих солдат? – усмехнулась мысленно. – Этот способ запугать уже не действует, пора придумывать что-либо посерьёзней».
- Нет! – снизала я плечами.
Подошла к столику, за которым королева сидела, и взяла в руки ножницы. В её глазах тут же появился испуг. Боится, что я испорчу её «прекрасные» поделки. Она права, мне очень хочется это сделать.
- Не делай глупостей, Адриана! – произнесла она пискляво, следя за острым предметом в моих руках.
Это были обыкновенные ножницы, но в её представлении всё, что я держала в руках, непроизвольно становилось оружием.
Мне всегда нравилось, как бледнеет её лицо. Как бы в обморок не грохнулась, хлопот не оберёшься.