Другим увлечением сестры в тот последний год были свечи – постоянная причина споров с отцом, что раньше случалось редко. Она была «папиной дочкой», старалась не сердить его, но он был убежден, что с этими свечами Мэри рано или поздно сожжет дом. На ее последнее Рождество Кент с Адамом подарили ей набор настенных свечей с зеркалами. Свечи освещали всю комнату и отражались в цветном стекле, отбрасывая причудливые блики. Мэри их очень любила.
Адам по очереди зажег все свечи. Всего в комнате их было тридцать три, от маленьких для чайной церемонии до массивной свечи в виде пня, которая трещала, как полено в камине. Поначалу он сомневался, стоит ли их зажигать, понимая, что рано или поздно они сгорят и их потребуется заменить, а ему не хотелось менять то, что было ей дорого. Но она любила, когда они горели, любила этот мерцающий свет и густую смесь запахов, и Адам решил, что так лучше.
Потом он сел на пол, прислонившись спиной к стене, лицом к кровати, как в те вечера, когда она звала его, чтобы поговорить, или когда он врывался без разрешения, чтобы позлить ее. Мэри этого не любила – отсюда записка на двери, – и это его еще больше развлекало. Услышав, что она говорит по телефону, он стремглав мчался к ее двери, распахивал ее и громко говорил первое, что приходило в голову, пытаясь смутить ее.
Мэри, звонил врач и просил передать, что грибок пальцев ног заразен.
Мэри, ты оставила в ванной свой спортивный бюстгальтер.
Мэри, папа сердится, что ты опять утащила его порножурнал.
Крик возмущения и ярости, потом в него летела туфля, книга или еще что-то, что попадалось под руку, потом на помощь призывался отец. Хэнк Остин поднимался по лестнице и выдворял сына – иногда с улыбкой, иногда с явным раздражением, в зависимости от настроения. Потом Мэри захлопывала дверь, но не запирала ее – в доме Остинов запираться было не принято, – а когда наконец выходила из своей спальни, Адам смотрел на нее и улыбался. Она старалась не поддаться его обаянию, старалась изо всех сил, но всегда таяла. Сестра не умела долго злиться.
Он сидел на полу и смотрел на кровать, вспоминая, как перебрасывался с ней футбольным мячом и дразнил, расспрашивая об отношениях с мальчиками, – в ответ она краснела и яростно отвергала любые предположения. Он шутил насчет того, чтобы сопровождать ее на танцы и сидеть позади нее в кино. Заботливый старший брат, такова была его роль, и он прекрасно справлялся с ней.