– Это неправда. Я ничего такого не делала. Я лишь хотела показать капитану, сообщить, что…
Майор взял несколько листов с черными символами и Наташа заметила на костяшках его пальцев ссадины. Скривилась с отвращением.
– Я лишь хотела сообщить, что знаю, как найти дорогу в центральную часть Станции. Я могу прочитать их знаки.
Он приподнял брови, показал бумагу, которую рассматривал, как бы спрашивая – «эти?».
Она кивнула. Усмехнувшись, майор покачал головой.
– Сказки. Нет никакой центральной части. И вам это не хуже меня известно, девушка. А вот распускать слухи о таких вещах, смущать народ, подталкивая его к беспорядкам, это и есть самый настоящий экстремизм.
Он не стал ее дальше допрашивать. Вызвал конвойного, приказал запереть Наталью до утра, «чтобы подумала».
Клетушки камер отделялись друг от друга матовыми бронированными стеклами, в которых для вентиляции, под самым потолком, были сделаны круглые отверстия. Преподавательница литературы видела справа и слева от себя размытые силуэты других арестантов: когда они приближались – становились более четкими, удаляясь снова превращались в мутные пятна.
– За что вас? – послышался голос из-за стекла.
Наташа не сразу поняла, что обращаются к ней. Голос уточнил:
– Да-да, вас.
Пожала плечами.
– Говорят, за экстремизм.
Сухой смех с астматическим посвистыванием перешел в надрывный кашель. Когда человек с той стороны успокоился, он тихо пробормотал:
– По мнению капитана мы все экстремисты. Но за что вас на самом-то деле? Чем вы ему не угодили?
Приложила ладонь к холодному стеклу.
– Пыталась доказать, что есть дорога в центральную часть Станции. Показывала надписи чужих, которые сумела расшифровать, – она прищурилась, вглядываясь в размытый силуэт, – Я вас знаю? Это вас допрашивали передо мной? И голос мне кажется знакомым.
Человек вздохнул.
– Возможно. Я общался со многими студентами филфака. И даже пытался доказывать, как и вы, что символы древних можно прочитать.
– Ну конечно! – воскликнула девушка, – Профессор Тучин! Как я вас сразу не узнала?
Он снова засмеялся, но в этот раз сдержанно, чтобы не закашляться.
– Ничего удивительного. Физиономия от побоев, знаете ли, слегка распухла.
Наташа метнула полный ненависти взгляд в сторону металлических дверей, за которыми был коридор и допросная комната майора.