И вдруг без объяснений Сергей до срока уезжает в часть, Ксения молчит. Когда же дочь объявила родителям, что четвертый месяц беременна, и они с Борисом решили пожениться, стало не до любви. Отец лишь упрекнул дочь и зятя: «Что же вы тянете!»
…Красновские были по—прежнему приветливы с Ксюшей, но, встретив ее в общем коридоре, виновато улыбались и торопились к себе.
Ксения объяснилась лишь с матерью. «Мне уже двадцать четыре. У нас разная жизнь. Я здесь. Он там. А с Борей мне спокойней. Спокойней за ребенка».
«А это его ребенок? – иронично спросила мать. – Сергей приезжал в мае, как раз…» «Мам, это не твое дело!»
Вера Андреевна внимательно посмотрела на дочь. Ксения покраснела.
«Надеюсь, моя дочь не игрунья, чтобы морочить головы двум мужчинам?»
«Мам, я понимаю, тебе обидно за Сережку. Но, во—первых: это действительно не твое дело. А, во—вторых, кто бы ни был его отец, это мой ребенок! А разве мой ребенок, – она сделала ударение на местоимении, – не достоин нормального будущего?»
Женщины переглянулись.
«Я знаю, мам, что ты думаешь. Но сейчас жизнь такая!»
«Это не жизнь такая, Ксюша, а – ты! Надеюсь, впредь ты не будешь шутить такими вещами!»
Больше они об этом не говорили.
По привычке Ксения следила за новостями «оттуда».
Еще во время учебы Ксении в старших классах по телевизору показывали бородатых дикарей в лесу: они резали головы людям, стреляли в пленных. Затем дикарей начали «мочить в сортирах». После окончания Каретниковой института у них на кафедре иностранных языков кто—то повесил компьютерную распечатку: «поймали группу террористов: Камаз Помоев, Букет Левкоев, Поджог Сараев, Погром Евреев» и что—то в том же духе. Не умно! Вот и вся война. В письмах из командного училища Сергей рассуждал о «Кавказском нарыве» со времен Пушкина и Лермонтова, от Жилина и Костылина до «Тучки» Приставкина и фильмов Сергея Бодрова—младшего. (В армии ребята почему—то пространно философствуют.) С Кавказа он не прислал о войне ни полслова. Возможно, из—за цензуры…
Сергей приезжал в отпуск как всегда смешливый, с короткой стрижкой.
– Ты загорел. У вас там Куршивель? – как—то спросила Ксения иронично.
– Почти.
– И какой у тебя чин?
– Капитан.
– Это много?
– Не очень.
– Ты на военного совсем не похож.
Теперь все это не имело значения.
…Ксения прислушалась к чтению отца. Подумала о Борисе: «Не звонит, значит подъезжает».