Договорить он не успел, Джеффри вскочил со своего места и заключил Хендрикса в крепкие объятия, которые так громко кричали об отчаянии. Шон не стал скрывать того, что сам беспредельно рад этой встрече. Он похлопал друга по спине, на последнем жесте сжав куртку на чужой спине.
Они все разошлись молча в тот последний день, когда Кин опустошил циферблаты их часов. Разошлись навсегда. Не поступило ни единого звонка. Связаться было практически невозможно. Кто-то решил окончательно отрезать себя от прошлой жизни и от преступного мира, а кто-то просто оградил себя от любых напоминаний о тех днях, но продолжал крутиться в темных делах.
– Нам пора, Джефф.
Колокольчик над дверью прощально зазвенел, выпуская на улицу двух мужчин, Джеффри оглянулся. В какой-то момент промелькнуло чувство, что сегодня его скромный завтрак стал посланием этому месту, что сюда он больше не вернется.
В металлической двери заскреблись ключи, два тяжелых поворота и щеколда соскочила со своего места, впуская двух мужчин в скрываемое скудное пространство.
Кухня, ванная комната и огромная спальня-гостиная. Дивана не было и в помине. Только одна большая двуспальная кровать у стены напротив входа. Повсюду разбросаны различные предметы, весь пол усеян журналами, фотографиями, неизвестными вырезками из газет и прочим хламом. На вытянутых больших окнах высели плотные коричневые шторы, которые сейчас были распахнуты. Из мебели в квартире была эта большая кровать со скомканной простыней и съехавшим на пол одеялом, стол с гарнитуром на кухне, рабочий стол открытым ноутбуком и стул, который сейчас стоял у дальнего окна.
– О Боже, Джефф, – Шон шокирующим взглядом окинул развернувшуюся перед ним картину, – неужели все так плохо, друг? У тебя проблемы с законом? Или тебя бросили и ты так вот аккуратно подбираешься к мысли о суициде? Даже если нет, вряд ли у тебя сейчас получится меня переубедить.
– Успокойся, да я живу здесь, и нет, с законом я не связывался уже давно, и суицид тут ни причем, это все добровольно, – Джеффри прошел вглубь комнаты, бросив ключи на стол. Он догадывался, что вряд ли так живет каждый из ребят распавшегося клана, но ютилась надежда, что духом пал не он один.
– Нет, друг, ты самоубийца, да как тут вообще можно жить? – сказал Шон, аккуратно переступая через предметы на полу.