– Ничего не знаю. Я не собираюсь отбирать чужой хлеб, – и положил трубку.
Мне об этом звонке он, конечно, не сообщил!
…Хорошо, что ночью я находилась в студии, – мы срочно монтировали наснятый материал, пока отец Станислав сладко спал в своей постели. Поэтому на сей раз трубку сняла я…
Минут пять я выслушивала сплошной гневный ор из «Благовеста», затем долго оправдывалась, наконец, пообещала срочно отправить новость.
Слава Богу, мои связи в католическом мире не исчерпывались отцом Станиславом, и нашлись добрые люди, которые помогли раздобыть нужную информацию. Так что на этот раз мне удалось послать по электронной почте сообщение в «Благовест-инфо».
Меня простили, попросили и завтра отписаться по итогам праздничной Конференции.
Но возникли новые препятствия.
Правда, отец Станислав больше не претендовал на право участвовать в журналистике, зато офисный компьютер с электронной почтой, один на весь монастырь, находился в его распоряжении.
– Мне новость надо отправить в агентство, – сообщила я. – Это срочно. Пустите, пожалуйста, за компьютер!
Я получила разрешение перенести текст с дискеты в почту, оставалось только кнопочку нажать.
– Я сделаю это вечером, – заявил Станислав.
– А нельзя ли прямо сейчас?
– Нет. Обычно я оправляю все сразу, за один раз.
– Но…
– Сказал, отправлю вечером.
Спорить было бесполезно.
…Легко догадаться, что отец Станислав не нажал на кнопку и не отправил почту, как обещал! Информация не дошла, и меня во второй раз чуть не прокляли в «Благовест-инфо» за то, что я их подвела.
Это был тот случай, когда слово «иезуит» максимально соответствовало тому эмоциональному наполнению, которое вкладывается в это определение в русской обыденной речи.
В защиту иезуитов скажу, что такое совпадение случается не часто.
Со временем я догадалась, что Русский канал Ватиканского радио – это небольшая комната со звукозаписывающей аппаратурой. Весь штат состоял из двух человек: американца отца Джеймса, католического священника восточного обряда, и пожилой дамы по имени Анна Андревна (да-да, именно так).
Русская католичка по вероисповеданию, она родилась в Харбине в семье эмигрантов из России, поэтому у нее было раритетное старомосковское произношение, как во МХАТе. Мой русский язык ее шокировал. Слова иностранного происхождения в текстах новостей ее просто коробили.