Криминалист провел ногтем большого пальца по своей шее, показывая, какой разрез был сделан на шее молодого человека.
– Ну, или были знакомы и шли вместе, – продолжил размышления Илья Алексеевич и наклонился, приметив что-то любопытное у себя под ногами.
– Пожалуй, возможно и такое, – согласился Петр Павлович. – Если полностью доверял спутнику, то мог и не придать значения маневру. Шли, беседовали…
Ардов поднял с земли и протянул коллеге дамскую шпильку с миниатюрным перламутровым цветком. Тот повертел ее в руках.
– Хм… Бог знает, сколько она здесь пролежала, Илья Алексеевич, – усомнился он, но все же извлек из кармана бумажный конверт и опустил в него улику.
Ардов подошел к бездыханному телу.
– Края пореза удивительно ровные, – отметил Петр Павлович, подойдя следом.
– Очень острый нож?
Криминалист пожал плечами:
– Не исключал бы и бритву. Трахея рассечена на редкость чисто.
– Выходит, убийца готовился заранее.
– Да уж, аффект не просматривается.
Сыщик обернулся к старшему дворнику и кивнул на труп:
– Вы его знаете?
– Никак нет! – с готовностью откликнулся бородач. – Не наш жилец.
– И не встречали?
– Не припомню, ваше благородие.
Ардов обратил вопросительный взгляд к городовому, тот отрицательно помотал головой – тоже не знает.
За спинами чинов полиции раздался грохот подводы, прибывшей под предводительством рыжебородого околоточного надзирателя Свинцова.
– Прикажете грузить, ваше благородие? – бодро справился он.
– Грузите.
Илья Алексеевич передал околоточному найденную фуражку и отправился осматривать двор вместе с Жарковым.
– Что ж ты, еловая душа, такие происшествия у себя допускаешь? – тут же насел Свинцов на старшего дворника, одновременно давая знак городовому и еще паре мужиков из домовой обслуги, стоявшим поодаль в ожидании команды к погрузке.
– Небывалое дело, господин околоточный надзиратель!
– За что ж мы тебе медаль давали? – не унимался Свинцов, находивший некоторое спасение от скуки, стращая старика. – Мы тебе медаль, а ты нам – пожалуйста: жмура при всем параде. Хороша благодарность. Ох и расстроится Евсей Макарыч… Ох и будет кричать… «Зачем же мы Даниле Аристарховичу медаль дали? – будет кричать. – Лучше бы Авдей Гаврилычу из 36-го дома дали! У него, поди, жмуры по подворотням не валяются. У него, поди, порядок в хозяйстве»…